улыбаться.
— Господин, ты вообще знаешь, что такое менструальный цикл?
Сука. Я молча тронулся в сторону двери, больше не оборачиваясь на это ехидное личико.
«Ты вообще знаешь, что такое…»? «Ты вообще знаешь»? Знаю, бл*ть, знаю.
Пошла ты, Никольская!
***
Я не подходил к ней неделю. Боялся, что меня забрызгает кровью и змеиным ядом. За это время мы успели прописать бас, спустили барабанную установку в студию и теперь доводили до кровопускания драмера. У него появилось отдельное мусорное ведро для сломанных палок и персональная аптечка с пластырями. По вечерам мы писали челкастого. Дрон, теперь я зову его Дрон. Надо отдать должное, я взял этих парней в последний момент, но они успели выучить свои партии лучше, чем бывшие у*бки. Не то что бы я был впечатлен…
Просто счастлив, что у группы появился второй шанс. Возможно, мы сыграемся и сохраним коллектив в таком составе. Это было бы потрясно.
За неделю воздержания от секса и здравого смысла я оплатил номера в отелях тридцати городов. Выслал райдер каждому организатору, нашёл на тур два комфортабельных автобуса, на которых мы должны были перемещаться вместе с командой и оборудованием по стране. Связался с нашим оператором, раздобыл пару тысяч киловатт света и переходники. Сделал заказ на пошив кожаных курток с символикой нового альбома на всех участников и Еву. Одобрил эскизы художника, отправил в печать для мерча. В Москве ещё оставалась барабанная установка Гриши, я следил за её транспортировкой на фест. Всё это я проворачивал помимо того, что держал себя в вокальном тонусе, распеваясь вечерами, контролировал запись в студии, поведение Муратова и почти не выходил из себя, когда сталкивался с Никольской в коридоре.
Ночами мы бухали, либо торчали в тренажерке. Я мало спал, да и не хотелось. А в перерыве между всем вышеперечисленным вёл блог Death Breath и изредка заглядывал потешить самолюбие к журналюге. Гандон объявился с новой грязью про рок-группу «Инферно» после питерской вечеринки, на которую мы не пошли в первый день приезда в город. А я даже не знал, плеваться или радоваться дерьму в сторону наших конкурентов.
Не такие уж они были популярные, чтобы я злорадствовал. Слегка жаль угроханную репутацию солиста. Он перепихнулся с кем-то мимолётно в туалете, а журналист успел расстроить Саньку свадьбу, слил всё в свой паршивый блог. Жаль просто по-человечески, с другой стороны… Нахера нужно жениться? Этого я не понимал, но на сторону журналиста не собирался вставать любой ценой. Даже ценой собственных принципов.
Я определился. В любом случае, он — мразь. Он сам, как никто другой, заслуживал разоблачения и травли.
А тем временем, молниеносно приближалась дата релиза первого сингла. В этот же день мы с Евой должны были посетить интервью. Вопреки тому, что Никольская хреново себя чувствовала и сначала даже «давала петухов», я анонсировал премьеру в блоге, подогревая интерес фанатов. При всех её недостатках в таланте Евы я был убеждён и рассчитывал, что она сможет записать один нужный трек за пару часов. Мы сочинили его на коленке, по приколу, остановились на самом простом ритме и мелодии, делая ставку на её голос. До среды оставалось три дня — на запись вокала и сведение. Затем я должен был просто слить его в сеть. А текст по-прежнему существовал только на бумаге.
К тому моменту Ева повеселела, стала выпивать вместе с парнями и разучила всё, о чём я её просил. Утром воскресенья мы договорились с ней встретиться в студии.
Я собирался раздобыть в гостиной воды до того, как Никольская спустится вниз. После нескольких дней приема алкоголя и сокращения сна меня начало настигать похмелье в геометрической прогрессии. И, в то время как я искал бутылку с хоть какой-нибудь уже жидкостью, Киса — походу, мои сверлящие взгляды. Потому что выперлась в девственно-белом блейзере без белья. Снова эта девка за своё…
Она точно задумала испортить нам запись.
13. Как насчёт расслабиться
— Доброе утро, Господин.
Ева была аккуратно накрашена и вкусно пахла парфюмом. Тянучие ириски… Сухость во рту мешала мне оценить её амбре в полной мере, поэтому я просто недовольно фыркнул, согнувшись над диваном.
— Что-то потерял? — коварно оскалилась девка, поглаживая свои бесконечные волны. — Водичку?
Я приостановил раскопки в гостиной, злобно отшвырнув пару лязгающих по полу бутылок, и облизал иссохшие губы. Ева вызволила из-за спины минералку. Побултыхала у моего сморщившегося носа и сладенько ухмыльнулась.
— Оу, Господин заболел, — девчонка принялась откручивать крышку, неподдающуюся из-за длиннющих ногтей. Они с похрустываниями оцарапали пластик. — Бедный.
Миллионы лет эволюции привели женщин в маникюрный салон, чтобы они не смогли самостоятельно даже подтереть жопу.
Я закатил глаза и нетерпеливо выхватил бутылку. Пить из неё на коленях — совсем уж унизительно — нужно отодвинуть стул. Его ножки мерзко взвизгнули, скользнув по кладке, а я, оглушено на него рухнул.
— А ты, я смотрю, выздоровела, шутница, — когда моих губ коснулось горлышко бутылки, я чуть не закрыл глаза.
Но Ева так смотрела на меня сверху вниз, что я не решился терять бдительность, и лишь слегка утолил жажду. Животворящая жидкость смочила рот. О…
— Не облажайся сегодня, ладно? — смягчил я тон. — Иначе ты просто похоронишь моё желание тебя поиметь и, тем более, продвигать. Мне ничего не стоит вместо дуэта выпустить другой готовый сингл, я ведь ещё про тебя не рассказывал. На интервью пойду один, контракт — расторгну, и будешь кусать локти.
У девчонки зашкаливал борзометр. Продюсерская своевременная оплеуха не помешает.
Но Киса лишь расправила плечи, оставшись непреклонной в своей дерзости. Её бюст сильнее выдался вперёд, и девка невинно улыбнулась.
— Я постараюсь.
Ну и где готовность выпрыгнуть из трусов? Это не то, что нужно говорить продюсеру… Не то, глупая девчонка!
— О-о-о, здорова, — кто-то третий выхватил у меня открытую бутылку из-за спины и начал громко осушать.
Я устало обернулся. Юрген выглядел отвратительно, словно вчера его скрутила в ковёр гигантская Годзилла и попыталась скурить, переломав пару рёбер. Глаза у него были раскрасневшиеся, губы обветренные. А короткий белый ёжик начинал отрастать, превращая звукаря в седой одуванчик. Этот сорняк наверняка заманался часами сидеть с каждым музыкантом в студии и мечтал о том дне, когда мы свалим. Вот, кого по-настоящему стоило жалеть.
Ну, или нет. Юрген допил воду и, не находя сил моргнуть, уставился на сиськи девчонки, просвечивающие через одежду. М-да. Она усмехнулась. А я — тут же вспомнил наш спор по поводу её сценического образа. И что Ева хотела сказать своим внешним видом сегодня?
Змея
