от этого парня становится. Ты, кстати, в курсе, что его местные шайтаном кличут?
– Это с Уренгоя?
– Ну да, там деревня рядом, где он родился. Он, кстати, здесь не просто так, что-то у них случилось, вроде как человек какой-то пропал, вот его сюда и перевели от греха подальше, егерь-то неплохой, что зря в тюрьме гнить.
– Подожди, я не слышал об этом.
– Да я сам недавно узнал, если бы не медведь, то может и вовсе бы не сказали. А так да, Семен с прошлым.
– Так он убил его?
– Да никто не знает, говорю же, человека не нашли. Пропал он. Вроде бабу его обидел.
– У Семена была баба? – еще больше раскрыл я глаза.
– Ммм, наверное, – задумался Виктор, примеряя кусок, который ему нужно отрезать. – Я знаю лишь, что из-за женщины он похоронил где-то в лесу человека. А потом, не имея доказательств, и не желая обострять ситуацию, местные менты отправили его сюда.
– Однако. Не хотел бы я оказаться на месте того мужика.
– Я не говорил, что это мужик, вроде парень молодой, ну как это бывает. Без башки. Решил покуражиться.
– Порежь ещё лимончик, – попросил я, протягивая ему фрукт. – Пожалуй, я тут ещё посижу.
– Да, хорошо, только убери все и вот, на бутер, чтобы желудок не бузил, – сказал он, отрезав половину своего большого бутерброда. – Один не осилю.
– Ну да, спасибо, – улыбнулся я. Все же повара из Виктора было не вывести, никогда только на себя не готовил.
И вот я снова остался один. Холодный пол, бутерброд, чай с лимоном, снег за небольшим окном, все так по-домашнему. Создавалось ощущение, что этот небольшой коллектив незнакомых тебе людей был гораздо ближе, чем все, кто там, как говорили мы «на гражданке». Ведь здесь в полной изоляции, ты куда быстрее привыкаешь доверять своему товарищу и надеяться на него, как на себя. Поэтому не было ничего удивительного в том, что Виктор с такой легкостью отрезал мне кусок своего бутерброда.
Затем за окном промелькнула тень. Я почувствовал её спиной или наверно боковым зрением, но этого мне вполне хватило, чтобы резко обернуться и впялиться в темноту. Я не увидел размеры, но мое воображение быстро дорисовало их. А так как между мной и этой молниеносной тенью, было всего лишь стекло, то я моментально лишился всей романтичности окружающего меня мира. Замерев, я всматривался, не в силах побороть себя и подойти ближе. Виктор вряд ли бы так быстро прошёл под окном, хотя это было, в принципе, возможно, его комната была рядом с кухней. Не то, что моя – черт знает где.
Я сделал пару шагов вперед, затем ещё и так, пока не подошёл к окну вплотную. Я был уверен, что сумею отпрыгнуть, если медведь полезет своей мордой в окно. Думаю, это было лучше, нежели бежать к своему бараку. Хотя был, конечно, вариант, что он залезет через дверь, но это что-то совсем фантастическое.
Но на улице было пусто. Приглядевшись, я сумел распознать следы, правда, не медвежьи, а человеческие. Кто-то прошёлся прямо возле окна, теряясь ближе к баракам. Прислонившись к краю окна, я, наконец, увидел фигуру человека, медленно идущего по снегу. Недолго думая, я схватил пуховик и выбежал наружу.
Метель усиливалась, видимость падала. Прикрыв лицо рукой, я пошёл вперед, поражаясь тому, как я смог что-то разглядеть через окно. Следы были нечеткими, метель успела хорошо намести и засыпать почти все наши тропинки. Но я все же нагнал его.
Это был Семен. Спокойно развернувшись, он снял с лица кусок вязаного платка и снисходительно улыбнулся. Затем похлопал меня по плечу и сквозь метель сказал:
– Иди спать.
– Не дури, тебе нельзя сейчас никуда идти. Ты вон, весь порезанный.
– Именно сейчас и надо. Пока я ещё на ногах стою. Жар – это хорошо, он согревает.
– Да тупизм это всё, ты свалишься метров через двести.
– Там, где я его нашел, были ещё следы, я просто тогда этого не сказал. Думал, обойдётся. Это самка. Крупная, гораздо крупнее самца, это ей он мясо таскал. А теперь она вернулась. Она мстит, понимаешь? Нашла меня по следу и пришла мстить, это неправильно, я должен её остановить.
– Хватит ерунду пороть, успокойся, никому она не мстит, – сказал я, неуверенно вглядываясь в метель. Мне почему-то стало казаться, что там, между снегом и воздухом, стала маячить здоровенная туша большого животного. – Давай, пора уходить. Ну все, к черту, пошли обратно.
Семен молча смотрел то на меня, то на лес. Затем он всё-таки принял решение, и я уже не мог его остановить. Разве что бегать и кричать, мол, давайте вместе держать этого парня по рукам и ногам. Но это было глупо. К тому же, у него был здоровенный нож, которым он легко мог насадить меня как курятину на шампур. Как оказалось, прецедент уже был.
Сказать честно, провожая его взглядом, я испытал некоторое облегчение. Ведь такой охотник был куда опаснее всех нас и мог действительно что-то противопоставить зверю, но, с другой стороны, он был весь изранен, без собак и, скорее, без внятной идеи как правильно убивать это взбесившееся животное. Наверное, он просто шёл по следу в надежде оказать медведице хоть какое достойное сопротивление, а может – просто нанести смертельную рану. В любом случае я был уверен, что это не месть за собак, а попытка исправить ошибку, по возможности убив или уведя зверя.
Глава четвертая
Утром я услышал шум. Затем за мной зашел Капотня и сказал, что у нас снова что-то вроде собрания. Попустив его слова мимо ушей, я сел за стол, открыл ноутбук и увидел письмо. Писала моя жена, она сказала, что всё хорошо, только вот мой сосед Дима, мой старый друг, оказался немного ближе, за чем следовало, что это, похоже, и есть настоящая любовь.
Я посмотрел в окно. Там шли на собрание рабочие. Затем я снова прочитал письмо – да, всё было точно, там было написано про любовь, про мечты и что в жизни полно прекрасных моментов. Я закрыл ноутбук и снова лег на койку. Мне вдруг так захотелось спать. Пусть даже солнце светило ярко. Знаете, какая-то непонятная усталость легла на всё мое тело. Захотелось просто закрыть глаза и уснуть. Что я и сделал.
А затем меня снова разбудил Капотня, который заговорчески тряс меня за плечо. Я открыл было рот, но он приставил палец к губам и тихо сказал: «Мы сейчас пойдем искать
