обсуждая, кто-то шептался в тени оконных ниш, кто-то обступил карточные столы. В воздухе разлилась приторная смесь ароматов духов и пудры, шуршали тяжёлые ткани, открывались и закрывались веера, коими, как я с удивлением отметила, не пренебрегали и мужчины. Сияли хрустальные люстры, в глубине одной из комнат играли музыканты, лакеи разносили вино игристое, красное, белое и ещё какие-то напитки, идентифицировать которые я не смогла ни по цвету, ни по форме бокалов. Закуски представляли собой либо подобие канапе, только без шпажек, либо корзиночки с разнообразной начинкой. Были и мелко нарезанные фрукты, и сладости, размерами не превышающие крохотную версию канапе. Едва мы вошли в первую комнату, как нам предложили вино и закуски, но Виргил небрежным жестом от всего отказался, словно опасался, что вверенных его заботам дам могут отравить. Он вообще был мрачен донельзя, зыркал по сторонам так, будто ожидал нападения, да и его тёмно-синий костюм пусть и гляделся очевидно парадным, однако здешним разряженным в пух и прах мужчинам сильно проигрывал. Мне на это буйство красок, богатого шитья, пены кружев, драгоценностей и вовсе странно смотреть, я никогда в жизни не видела всех этих ингредиентов столько, сразу и зачастую на одном человеке.
— О, вот и вы! — Майя в осеннем багрянце степенно выплыла нам навстречу.
— Ты, главное, скажи, он здесь? — без лишних преамбул спросил Виргил.
— Да, — Майя окинула каждого из нас быстрым оценивающим взглядом. Одобрительно кивнула Алишан, хитро улыбнулась мне и слегка поморщилась, задержавшись на одежде брата.
— Не смотри так, — отрезал Ворон.
— Как? — невинно осведомилась Майя.
— Обряжаться в кружева и шелка, словно жеманная девица, я не намерен.
— Разве я хоть словом тебя упрекнула?
— Нет. Но ты посмотрела.
— Как?
Виргил отчётливо скрипнул зубами и отвернулся.
— Мы ненадолго, — успокаивающе пояснила Алишан, хотя нельзя сказать в точности, к кому именно она обращалась: к хозяйке салона или к её нелюдимому братцу.
— Если желаете… — Майя поискала глазами ближайшего лакея.
— Не желаем, — перебил Виргил.
— Какой ты бука.
— Какой есть.
Я покосилась на Алишан, и та едва заметно повела плечом, не придавай, мол, значения беззлобным препирательствам этих двоих.
Возглавляемые Майей, мы продолжили поиски цели. Неспешно переходили из комнаты в комнату, внимательно смотрели по сторонам и терпеливо ожидали, когда Майе случалось остановиться и обменяться приветствиями с кем-то из гостей. На нашу троицу поглядывали с жадным интересом, за нашими спинами перешёптывались, прикрывшись веерами. Я вертела головой, без конца ловила чужие взгляды, колеблющиеся в диапазоне от умеренно любопытных до откровенно раздевающих. И не потому, что я такая редкая красотка с соблазнительной фигурой, но потому, что я для местных завсегдатаев свежее лицо, новинка, которую многие явно не прочь опробовать. Не меньшее, если не большее, внимание привлекала и Алишан. Пусть она уже не юная дева, однако красива, статна и держалась куда увереннее, спокойнее, нежели я. И чем больше заинтересованных взоров она получала, тем сильнее мрачнел Виргил.
Несколько раз Майя представляла нас другим гостям — ни одно из названных имён в моей памяти не задержалось. Узнав, что мы с Алишан адары, а нахохлившийся белый птиц приходится хозяйке салона братом, гости невесть чему радовались и жаждали продолжить общение. Виргил категорически не желал ни первого, ни второго и особо впечатлительным хватало одного его тяжёлого взгляда из-под насупленных светлых бровей, чтобы отложить идею углубления знакомства до лучших времён и испариться с горизонта. Более упёртых отваживала Майя, ссылаясь на необходимость срочно представить нас кому-то ещё.
Роскошь одной гостиной сменяла другую, а цель не находилась. Может, мне повезло, и павлинообразный Филя успел свалить? Выведать у Орума побольше о сочетаемых вообще и кошкожабе в частности не удалось, являться повторно паучье око не спешило и как исчезло перед приходом Алишан, так и не показывалось. Понятно, что чем больше я задам вопросов, ответы на кои я уже должна знать, тем скорее Орум сообразит, что неспроста я такая странная, но где ещё собирать полезную информацию? Память Феодоры так и не свалилась на меня приятным бонусом. Незаинтересованных лиц, которых можно расспросить, не вызывая подозрений, поблизости нет. Как минимум эти лица не должны знать, что я адара, но где тут таковых найти? Плыть по течению в надежде, что не сегодня-завтра эта попаданческая опупея закончится и я проснусь у себя дома, становится всё труднее. Мгновенно ориентироваться на местности в духе книжных попаданок и виртуозно обустраивать быт в условиях, мало похожих на привычные земные, у меня не выходит. И вообще, где мои суперспособности, обожающий меня мужской гарем и приличная усадебка?
Чёрт, только вспомнишь про гарем…
— Озейн Катрино, вот вы где спрятались! — радостно возвестила Майя, поворачивая к алькову, укрытому в дальней части последней комнаты, где маячили две слившиеся в тесном объятии фигуры.
На самом ли деле Филипп прятался в затенённой полукруглой нише с бежевым диванчиком или всего лишь желал интимного уединения с дамой, выяснить не удалось. От оклика Майи оба вздрогнули и поспешно отстранились друг от друга, будто застигнутые за чем-то неприличным, — что странно, учитывая рассказы Виргила о салоне сестры. Девушка отодвинулась подальше, а Филипп присмотрелся к Майе, затем к нам и заметно напрягся.
— Озелли Мелве? — он поднялся, шагнул к хозяйке, поглядывая на каждого из нас по очереди так, точно мы представляли инквизицию, явившуюся по его колдовскую душу. — Что они здесь де… адары пожелали присоединиться к нашему обществу этим вечером?
— Да, — Майя лучилась восторгом и нескрываемым удовольствием от происходящего. — В особенности адара Феодора пожелала увидеть вас вновь.
Адара не желала. Ни вновь, ни вообще когда-либо ещё любоваться этим красивым, холеным и безнадёжно надменным лицом. Но адару никто не спрашивал.
— Зачем? — задержавшийся на мне взор стал настороженным.
А он ведь догадывается, к чему дело идёт.
— Ах, Филиппе, вы незабываемы, разве вам об этом неизвестно? — Майя шутливо шлёпнула Филиппа сложенным веером по руке.
Судя по ответному выражению, он предпочёл бы, чтобы адара его забыла и больше никогда не вспоминала.
— Шарлотта, дорогая, давай оставим наедине нашего сиятельного Катрино и адару, — за медоточивым тоном Майи скрывалась сталь.
Девушка послушно поднялась и, потупив глаза, выскочила вон. Я в нарастающей панике посмотрела на Алишан и Виргила.
Нет-нет, не надо оставлять нас наедине! Я не хочу! И он, к слову, тоже!
— Не тревожься, мы будем рядом, — заверила Алишан.
— Но что мне ему сказать? — вопросила я трагическим шёпотом. — Как я должна понять, он ли кошкожаб, или нам просто померещилось?
— Ты поймёшь, — сестра ласково потрепала меня по руке и отошла.
Ворон одарил меня
