каких флажках идет речь?»{46} Чувствуем, как же не чувствовать. Уж, конечно, не о тех флажках, с которыми народ на демонстрацию идет.
Трифонов любил бывать в Дубулты. А вот где он жил? «Юрий Трифонов на моей памяти никогда не жил на 9-м этаже, но на 8-м он все-таки жил. Он не занимал официального положения, но был настолько популярен, что ему знаменитый тогда директор этого Дома творчества по фамилии Бауман… такой маленький лысый человек, царь и бог в этом месте, давал все-таки Трифонову комнату на 8-м… Там как раз в этих Дубултах я много раз видел Трифонова, он был совершенно замечательный человек, я очень его любил. Его свойство, его отличие от большинства других писателей, которых я видел в детстве, заключалось в том, что для него существовали другие люди, он видел других людей, и он с ними вступал в какой-то разговор»{47} – так вспоминает писатель Алексей Макушинский (сын Анатолия Рыбакова) в своем интервью одной из тех радиостанций, где когда-то читали «Архипелаг ГУЛаг»…
Вдова Юрия Валентиновича Ольга Романовна Трифонова любезно согласилась написать для этой книги свои воспоминания о Доме творчества:
«“Дубулты” были бриллиантом в исчезнувшей, неизвестно куда и неизвестно для кого, коллекции домов творчества Литфонда СССР. Об отдыхе на берегу Рижского залива мечтали, наверное, все члены Союза писателей. Но было строгое членение на тех, кому положено было отдыхать летом, и тех, кто мог рассчитывать только на зимний отдых. Выбор зависел от многих обстоятельств: ну, конечно, табель о рангах, и даже степень дружеской близости с влиятельными дамами Литфонда. Талант и популярность не всегда засчитывались в качестве повышающих коэффициентов. Так я за многие годы летом лишь однажды видела в Доме творчества Василия Макаровича Шукшина. Он отдыхал с женой и двумя совсем маленькими дочками. Иногда я встречала его в лесном кафе неподалеку.
А лето было чудесным, с голубыми туманами над заливом по утрам, с залитой солнцем столовой, с маленькими кафе неподалеку возле станции электричек, с боем часов на башне старой кирхи там же, на маленькой площади. Вечерами прогуливались вдоль залива, а в одно лето я организовала теннисный турнир. На территории был корт, и каждый вечер там собирались заядлые игроки. На лавочки для зрителей мы решили продавать самодельные билеты, и, надо сказать, выручили приличную сумму. На эти деньги устроили в столовой банкет с танцами. Тапером был главный редактор Литгазеты и член Центрального комитета партии, а самым красивым игроком был признан Костя Красин – потомок знаменитого революционера, именем которого названа улица в Москве. Пригласили и зрителей, конечно.
Но и зимой “Дубулты” были прекрасны! Однажды на залив прилетели лебеди, и мы смотрели на них в большие окна в конце коридоров Главного корпуса. Это было современное здание этажей, кажется, в девять. И были еще коттеджи. Многие предпочитали жить в коттеджах. Как-то летом в одном из них жили мои друзья сценаристы Юлий Дунский и Валерий Фрид, и у них вечерами собирались веселые и талантливые люди. В коттедже всегда жил верный почитатель Рижского взморья Алексей Николаевич Арбузов.
Мой муж, Юрий Трифонов, тоже любил этот дом и взморье. Когда был моложе и не ощущал сердца, играл в теннис, ездил с Алексеем Арбузовым в Ригу в Домский собор. Любил сидеть в холле и обсуждать с братьями по цеху новости. Ах, я могу долго рассказывать об этом чудесном месте, но никогда не стану навещать его, потому что оно исчезло: коттеджи вернули наследникам прежних владельцев, а чудесный Главный корпус превратили в шикарный дом с апартаментами.
И слишком много теней, слишком много»…
Василий Макарович Шукшин работал в Дубулты плодотворно. В частности, за те летние дни, что он провел в Доме творчества в 1972 году, им были написаны рассказы «Страдания молодого Ваганова», «Медик Володя», «Версия» и др.
Мы не слишком погрешим против истины, если скажем, что все приезжавшие писатели и их жены по прибытии в Дом творчества следовали давно сложившемуся ритуалу: ходить на рынок в близлежащий поселок Майори. Как мы помним, Эльдар Рязанов уже в первый день отправился именно туда. Посещение рынка было частью повседневной жизни приезжавших в Дом творчества писателей. Здесь продавали ягоды, овощи, фрукты, копченую рыбу, сувениры. Вот почему машина Дзидры Тубельской набивалась «под завязку» желающими посетить рынок. Тут были свои тонкости: «По непонятной причине рыбакам запрещалось продавать на рынке полагающуюся им часть улова. Но они потихоньку коптили салаку, угря и бельдюгу у себя дома и продавали из-под полы. Меня они знали и доверяли, благо латышка. Рыбу прятали под овощами, творогом, цветами. Одна торговка переправляла меня к другой, указывала, у кого спрятано…» А вечером купленная из-под полы рыбка уплывала туда, куда ей и положено, под рюмку местной латышской водки «Кристалл дзидрайс» с ярко-синей этикеткой, по цене 5 рублей 30 копеек со стоимостью посуды…
Глава вторая
Писатели и шахтеры: «Возьмемся за руки, друзья!»
Лишь гении неподведомственны рабству.
Александр Володин
Разочарование Виктора Астафьева – Дневник Олеся Гончара – Рижский хлеб и туркменский плов – «Мы, киргизские писатели…» – А Борису Слуцкому все равно – Григорий Поженян спасает… – Василий Аксёнов и «подАксёновики» – Молодежная проза – Ностальгия Анатолия Гладилина – Давление Юрия Крелина – Авторская песня: поющие поэты – Булат Окуджава – «Карантин» Владимира Максимова – Лагерная проза – Фазиль Искандер и «Сандро из Чегема» – Сколько стоила путевка – Чем кормили писателей – Советская фантастика – «Главный писатель» на пляже – Несекретный десятый этаж – «Приходите, сельдя заколем!» – «Вражеские голоса» – Удивительный Алексей Арбузов – Александр Вампилов кормит чаек – «Вечная» Мариэтта Шагинян – Новый год в Дубулты: не для всех!
«А мы с Марьей и дочкой поедем нынче в Дубултах с 25 мая. Надо маленько встряхнуться, поглядеть хотя бы на пол-Европы и с латышскими друзьями встретиться. Они там перевели и издали мой “Перевал”. Зовут “обмыть” это дело»{48}, – сообщал Виктор Астафьев 1 апреля 1965 года Александру Борщаговскому. Отношения Астафьева с домами творчества были сложными. Рассказывая в «Затесях» о коротких эпизодах своей жизни, писатель отмечал: «Вспоминаю, как в домах творчества, где бывали с женой раза три-четыре, нам всегда доставались худшие комнаты…»{49} Так что вывод напрашивается сам собой – не лежала душа у Астафьева ко всяким там взморьям. Тем более что бо́льшую часть жизни Виктор Петрович прожил в провинции. А однажды семья Астафьевых встречала в Доме творчества Новый год…
Наша книга – не только о повседневной жизни писателей из Москвы и Ленинграда, но и остального Советского Союза. Приезжали в Дубулты и литераторы из Киева, в частности, главный украинский «радянський
