И то правда, как же без купцов. Купцы в новые земли приходят сразу же следом за солдатами, а иногда и раньше них.
— Вот здесь можешь устраиваться, — сказал Хаук, заходя во второй разноцветный шатер и показывая на место рядом с разложенными поверх тканого ковра четырьмя меховыми одеялами. — И Ингрид тоже может здесь спать: ночью, пока я не в карауле, сам за женой присмотрю. Только для вас одеял не найдется, уж извините.
— Мы и плащом обойдемся, — сказал Эрик. Интересно, где носит остальных обитателей шатра? Насколько Эрик понимал — Гарди, Фолки и их оруженосцев.
— У вас удивительно мало вещей для тех, кто странствует по приграничью, — заметил Хаук. — И для бывалого ты слишком немного знаешь о том, что тут творится.
Вот и началось. Придется выкручиваться.
— Мы неприхотливы, — сказал Эрик.
— И твоя женщина?
— На самом деле я куда капризней, чем Ингрид, — засмеялся Эрик. — Творец явно что-то напутал, поместив дух сильного мужчины в тело прекрасной женщины. Не могу сказать, что я этому не рад.
— Давно вы вместе?
— Это имеет значение?
— Я не так выразился. Давно ли вы спите меня не интересует. Сражались ли вы вместе? Или просто встретились и решили странствовать, ни разу не видев, каков другой в бою?
— Я же говорил, что мы три года путешествовали с купцом по восточным землям. — Вот поэтому Эрик и не любил врать. Как бы ни хороша была память, утруждать ее запоминанием придуманных историй он вовсе не хотел. И он готов был биться о заклад — сейчас дело было вовсе не в невнимательности Хаука. Да, он нанял первых встречных, и они уже спасли его жену от отравы, и, возможно, от падения с лошади, приняв удар на себя. Но все равно хотел знать, с кем связался. И спрашивал якобы забыв, о чем уже заходил разговор, именно для того, чтобы услышать еще раз и сравнить — не будет ли один рассказ противоречить другому?
— Значит, вы знаете, чего ждать друг от друга? В бою, я имею в виду?
— Конечно. Можешь ставить нас в один караул, мы давно сработались. Можешь разделить. Это не имеет значения. Даже один одаренный — хорошее подспорье в бою.
— Ингрид не будет стоять в карауле. Она будет при Аделе.
— Воля твоя.
— Но все же ты не объяснил, почему у вас нет даже куска полотна для навеса, чтобы укрыться от дождя. И почему вы путешествуете в приграничье, ничего о нем не зная.
Эрик припомнил уроки землеописания, радуясь, что всегда схватывал написанное с первого прочтения. Прикинул расстояния и время.
— Мы ушли из Белокамня в разгар лета и решили не утруждать себя лишними пожитками.
Лучше не множить сущности сверх необходимого. Про Белокамень он мог бы рассказывать часами. Ингрид тоже.
— Думали, что найдем здесь дело. Но довольно сложно искать, толком не понимая, что происходит и никого не зная.
— Белокамень — богатый город. Я слышал, купцам всегда нужна охрана. Зачем вы ушли оттуда?
Эрик поморщился.
— Это некрасивая история, о которой я бы не хотел распространяться.
— А если я буду настаивать?
— Нет.
Прямо сейчас они нужны Хауку куда больше, чем он им. Он не дурак, значит, давить не будет. А потом они с Ингрид все же перемолвятся парой слов наедине и договорятся, что врать. Не рассказывать же про чистильщиков, побег из ордена, жестокие убийства и ложные обвинения.
Про чистильщиков лучше вообще никому не рассказывать. Слава у них была дурная, и Эрику вовсе не хотелось, чтобы отголоски этой славы его коснулись.
Хаук настаивать не стал. Понимал, что ни надавить, ни угрожать по большому счету нечем. Пока нечем.
— Устраивайся, — сказал он. — Я велю оруженосцу принести тебе поесть. И отдыхай. Я со своими людьми встаю в караул под утро. Будешь с нами.
Эрик кивнул. Под утро так под утро. И тогда-то Хаук не упустит момента и постарается вытащить из него все, что не сумел. Или понадеется, что Эрик от скуки разболтает все сам. Что еще делать в долгие предутренние часы?
Эрик решил, что подумает об этом потом. Бросил плащ там, где ему указали. Сунул под голову сумку.
Может быть, оруженосец и принес еду, но Эрик этого не услышал, провалившись в сон.
Проснулся он от того, что кто-то осторожно тряс его за плечо. Сощурился от пламени свечи.
— Наша смена, — вполголоса сказал Бруни.
Эрик с хрустом потянулся. Здоров он спать. Зато отдохнул за все последние сутки. Можно и в караул.
Он выбрался из шатра, поежился под свежим ночным ветром. Завернулся покрепче в плащ. Одна луна сияла в небе серебряным диском, вторая — тонким убывающим месяцем. Можно даже и светлячок не зажигать, и так все видно. Разноголосый храп доносился из-под телег и из шатров. Чуть поодаль тенями бродили стреноженные кони. Костер не горел или был хорошо скрыт. Впрочем, и так не замерзнет, особенно если не стоять на месте.
Хаук вышел из тени шатра.
— Я уже думал, что тебя не добудятся. Бруни сказал, что когда принес обед, ты не проснулся. И ужин тоже проспал.
— Бурная ночь выдалась, — хмыкнул Эрик. — И еще более насыщенный день.
— Полагаю, спрашивать, почему именно ночь оказалась бурной, бесполезно? — поинтересовался Хаук.
— С такой-то бабой? — хохотнул появившийся рядом с ним мужчина, на вид чуть младше Хаука. — Чем еще молодым заниматься?
Эрик уставился на наглеца. Тот осекся, сглотнул.
— Прошу прощения, господин. Я не хотел ничего плохого.
Эрик кивнул. Снова повернулся к Хауку.
— Ты не представил меня своим людям.
— Ты слишком крепко спал, — усмехнулся Хаук. — Это Вигге. Копье и меч. Был правой рукой отца, почти наравне с Гарди.
— Вы мне льстите, господин. — Вигге потупился, пригладив волосы, цвета которых в полумраке было не разглядеть.
— Вовсе нет.
Эрик коротко поклонился, не улыбнувшись. Был правой рукой отца а сейчас, наверняка, правая рука сына там, где дело касается простых воинов. Значит, ссориться с ним не стоит. Если, конечно, сам не продолжит на рожон нарываться. Но и делать вид, будто подобные шуточки в порядке вещей, тоже нельзя. Пусть Хаук и ценит этого заслуженно, но Эрик не юнец, только-только получивший перстень, чтобы позволять подобное панибратство. А Ингрид — не обозная шлюха. По крайней мере, пустой не имеет права так шутить в самом начале знакомства. В устах одаренного та же самая фраза прозвучала бы совсем по-другому.
Хаук хлопнул его по плечу.
— А это Эрик. Не знаю, как он сражается, но целитель отменный.
— Узнаем в свое время, — снова поклонился Вигге. — Дар всегда пригодится.
