Точнее, вход, место, через которое заносят продукты и выносят отходы. Не через главный же выход, где посетители, все это делать. Дверь, к счастью, оказалась открытой и держалась на одной петле.
– Пока никого, – выглянув на улицу, сказал Сергеев. – Но в любой момент тут могут появиться солдаты или милиция. И они прочешут все дома вокруг. И уж за пределы оцепления мы точно с тобой не выберемся. А это что, воздушные шарики?
Станислав наклонился над разорванной коробкой, из которой вывалились праздничные шары, схватил одни из них, поднес ко рту и стал дуть. Шарик оказался целым и надувался.
– Зачем тебе это? – не понял Яковенко.
– Увидишь, – ставя на землю кастрюлю и перекладывая в карман «батарейку», сказал Сергеев. – Давай в темпе через парк к каналу, а потом оттуда к больнице. Проверим одну хорошую идею. К сожалению, приходится выбирать. Не знаю уж, радиомаяк у меня в кармане или контейнер со шпионской информацией, но ваш архив сейчас важнее. Так сказать, синица в руках и журавль в небе. Который и журавлем-то может не быть.
Сбитый с толку Яковенко поспешил за дипломатом. Он уже не задавал вопросов и молча шел следом и делал, что ему говорят. Сергееву это уже не нравилось. Такое пассивное участие говорит о том, что напарник утратил инициативу и надеется только на ведущего, а на себя уже нет. В критической ситуации он может подвести. Но деваться некуда, воспитывать и устраивать эмоциональные встряски водителю не было времени.
Через парк, минуя дорожки и пытаясь в сумерках держаться деревьев и кустарника, Сергеев довел Яковенко до берега канала. Здесь он переложил «батарейку» в воздушный шарик и надул его до половины. Ровно настолько, чтобы можно было горловину шарика завязать узлом. Воздух, конечно, постепенно станет выходить, но на час его хватит. Может, и больше. Лишь бы он держался на плаву и двигался по течению прочь из города. Пусть сигнал отслеживают, пусть их ищут в другом направлении.
Размахнувшись, Станислав бросил шарик в воду. Надутый шар – не камень – далеко не полетел, упав в метре от берега. Сергеев выругался, но потом замолчал, видя, что течением шарик все дальше и дальше уносит к середине канала. Темно-синее пятно плыло, оставляя еле заметные круги на воде. Еще немного, и темный шарик с берега будет плохо видно. И если его не искать специально, то заметить что-то плывущее по реке будет сложно.
До больницы им удалось добраться незамеченными через парк. И только теперь Сергеев услышал звуки автомобильных моторов. Грузовики! Значит, везут солдат для оцепления. Черт, и звуки с двух сторон. Он схватил Яковенко за рукав и потащил к ограде больничной территории.
– Давай быстрее. Где этот сарай?
– Вон тот, второй, – показал Яковенко рукой. – Хорошо, что во дворе темно. Что-то они сегодня все окна завесили одеялами, смотри.
– Плевать, нам только на руку…
Договорить Сергеев не успел, потому что в этот момент распахнулись ворота и в больничный двор въехали несколько грузовиков с выключенными фарами. Следом во двор, тихо переговариваясь, зашли люди. Кто-то хриплым басом начал распоряжаться, грузовики стали разворачиваться. Не дожидаясь, пока машины остановятся, люди в черном кинулись открывать двери цельнометаллических фургонов.
Выбора не было, и времени на размышление тоже. Сараи, как их назвал Яковенко, представляли собой низкие кирпичные строения с покатой крышей и узкими остекленными окнами в верхней части. Дверей в проемах не было. Скорее всего, это склады имущества и инвентаря, который периодически вывозился на свалку или по необходимости использовался в хозяйстве.
Сергеев затолкал Яковенко в первый же сарай, боясь, что до второго они не успеют дойти и их заметят. В темноте он сильно ударился коленом о деревянные поддоны, сложенные штабелем. Чуть было не уронил составленные в углу лопаты и грабли. Почти без шума им удалось забиться в самый дальний угол.
– Что это, Станислав? – напряженно дышал Сергееву в ухо Яковенко. – Что за столпотворение? Может, раненых привезли? Как-то все тайком, без фар!
– Раненых? – зло проговорил Сергеев. – Скорее всего, трупы. Больница-то большая, вон сколько корпусов. Наверняка в статусе городской клиники. Тут, наверное, есть большой морг. Давай залезем на поддоны поближе к окну. Там будет все видно и слышно, а если кто сюда заглянет, то у нас будет хоть какая-то гарантия, что нас не заметят.
То, что в больничном дворе было темно, что почти все окна были завешены одеялами, Сергееву не понравилось. И эта торопливость приехавших людей, и попытка соблюсти тишину. На фоне последних событий в городе эти действия сейчас выглядели очень зловеще.
Несколько минут во дворе ничего не происходило. Приехавшие ждали чего-то или кого-то. За это время Яковенко успел шепотом рассказать Сергееву, что именно в следующем сарае. Там по одну сторону от входа уложены стопками старые грязные матрацы, а по другую – грязные байковые и шерстяные одеяла. Туда он и спрятал пакет.
– Ткань с одной стороны была надорвана, вот я в матрац и сунул между слоями свалявшейся ваты. Третий или четвертый матрац сверху. Торопился очень. А пакет, он ведь небольшой, размером с обычную папку для бумаг, ну, толщиной сантиметров десять, наверное.
– Тише, Борис Иванович! – перебил водителя Сергеев. – Смотри!
У ворот остановилась легковая автомашина, из нее вышли двое. Им тут же преградили путь несколько человек, толпившихся возле машин. Сергееву показалось, что все стали предъявлять друг другу документы, кажется, столкнулись два серьезных ведомства. Яковенко весь превратился в слух.
– Их сюда не пускают, – прокомментировал он. – Кажется, они из одного ведомства, наверное, Секуритате. Вон тот назвался полковником Гиркояшем. Кажется, он тут в больнице командует. А этот, что приехал, судя по голосу, там был, возле ресторана. Помнишь, во второй машине?
– Черт бы их побрал, – проворчал Сергеев. – Не сработала хитрость. Они нас тут ищут. Неужели эти их пустят, чтобы проверить сараи? Влипли мы, Борис Иванович.
– Нет… подожди… К нему подошел тот молодой, что-то про реку говорит и рукой на канал показывает. Неужели уезжают? Уф, купились! Точно, купились на твой шарик, Станислав!
– Тс-с. – Увидев, что из дверей больницы вышли несколько человек, Сергеев стиснул плечо Яковенко. – Слушай. Если что разберешь, сразу переводи.
То, что они увидели дальше, заставило замолчать обоих. Из здания больницы стали выносить тела в черных пластиковых мешках. Когда вынесли несколько первых, Яковенко напрягся, но когда количество тел превысило два десятка, у него откровенно стали постукивать зубы. Тела укладывали в грузовики, сверху их маскировали старыми одеялами и матрацами. Теперь если бы кто и увидел в заднем проеме рефрижератора содержимое, то ему показалось бы,
