звук! — попросил я видеоинженера.
Появился звук, прозвучала концовка фразы: «…жизнь на то, чтобы играть роль, которую для тебя избрали другие».
— Отмотай назад, — попросил я.
Изображение остановилось на крупном плане молчащего Андрея. Потом, видимо, отвечая своему собеседнику, он сказал:
— Выключи камеру!
— Нет, — раздался из-за камеры голос Ольги. — Говори, раз начал. Говори, говори.
— Хорошо. Я считаю, что бессмысленно тратить свою жизнь на то, чтобы играть в ней роль, которую для тебя избрали другие.
— Выбери сам свою роль.
— Я выбрал.
— В ней есть место для меня?
— Только если ты сама этого захочешь.
— Я всю жизнь хочу этого.
— Тогда пойдем.
— Куда?
— Не знаю. Еще не знаю.
— Нельзя идти, не зная куда. Мы заблудимся, пропадем.
— Главное — сделать первый шаг.
— Сделай его ко мне.
— Любовь, это очень много, но не все. Она помогает сделать первый шаг, но надо идти дальше.
— Я готова. Куда?
— К своему предназначению.
— Где оно?
— Хочу избавиться от горечи жизни и полюбить её.
— А я хочу любить только тебя. Ты меня любишь?
— Всю прошлую жизнь.
— А будущую?
— Будущего мы не знаем. Не уверен, что достоин твоей любви.
Ольга что-то неразборчиво ответила.
— Отмотай немного назад, — попросил я. — И добавь звук.
Изображение дернулось назад. Снова прозвучали слова Андрея:
— Будущего мы не знаем. Не уверен, что достоин твоей любви.
И снова неразборчивый ответ Ольги.
— Еще раз назад. И, если можно, почисти звук.
— Я сказала, что меньше всего ему надо сомневаться в этом и выключила камеру, — сказала вошедшая в аппаратную Ольга.
— Зачем ты снимала все это?
— Хотела запечатлеть наше взаимное объяснение в любви. Но я оказалась бездарным режиссером. Зачем ты просматриваешь этот материал?
— Пытаюсь отыскать смысл в том, что мы делали.
— Отыскал?
— Без Андрея это бессмысленно. Я ошибся. Считал, что когда он узнает про Лену, обязательно вернется.
— Он вернулся.
— Что ты имеешь в виду?
— Что он вернулся.
— Он у неё?
— Нет, он у Леонида. Я специально зашла за тобой.
— Зачем?
— У каждой передачи должен быть конец. Зритель вправе знать, чем все закончится.
— Честно говоря, мне тоже хотелось бы это знать.
— Пойдем. Я все уже придумала.
— Что ты придумала?
— Конец.
Мы спустились из аппаратной, прошли через студию, где в это время царила предэфирная суета, прошли длинным студийным коридором, миновали приемную с испуганно дернувшейся секретаршей и без стука вошли в кабинет Леонида.
От открывшейся нам картины мы все замерли в дверях. Леонид с закрытыми глазами стоял на дрожащих подгибающихся ногах рядом со своим инвалидным креслом, балансируя расставленными в стороны руками. Рядом стоял Андрей, напряженно глядя ему в затылок и вытянув вперед руки, словно только что выпустил Леонида из своих объятий.
— Если можешь стоять, значит, можешь ходить, — спокойно и уверенно сказал Андрей. — Запомни, когда чего-нибудь очень хочешь, все вокруг будет тебе помогать. Жизнь, без желания сделать следующий шаг, бессмысленна. Теперь садись.
Леонид рухнул в кресло. Андрей прикоснулся рукой к его затылку, Леонид открыл глаза и непонимающе огляделся. Увидел меня, Ольгу, недовольно поморщился и спросил:
— Что со мной было? Я заснул, да?
— Леня, ты стоял, — словно не веря себе самой, сказала Ольга.
— В каком смысле?
— Ты только что стоял на ногах!
— Не говори ерунды. Мы тут с Андреем разболтались… О прошлом, о будущем. Голова у меня еще со вчерашнего… Он пообещал — нет проблем, сейчас все пройдет, а я взял и отрубился. Голова, кстати, прошла.
— Ты стоял, — тихо и устало сказала Ольга. — Понимаешь, ты встал! Значит, все, что говорили врачи, ерунда. Как ты это сделал? — спросила она Андрея.
— Собственно, я не был уверен, — сказал Андрей и сел на стул рядом с Леонидом. — Концентрацией сознания иногда можно освободить в человеке внутреннюю силу. Когда я лежал в госпитале, я много думал об этом. Человек может безмерно много, а делает безмерно мало. Это несправедливо. Так?
— Что? Действительно?.. Да нет… Разыгрываете, — все еще не верил Леонид. — Борис?
— Действительно, — подтвердил я.
— Честное слово? — повернулся он к Андрею. — Ты не умеешь врать. Я правда стоял?
— Ты еще очень сопротивляешься своему выздоровлению, не хочешь его. Когда по-настоящему захочешь, может быть, я смогу тебе помочь.
Леонид низко склонился к Андрею, схватил двумя руками его руку и сжал изо всех сил. Тихо сказал:
— Захочу. Пусть она уходит с тобой, все равно захочу. Получится, а?
— Если захотел, получится.
— А с чего ты взял, что я собираюсь от тебя уходить? — пытаясь улыбнуться, сказала Ольга. Она подошла и села на подлокотник кресла Леонида. — Это не нужно уже ни мне, ни ему. Надеюсь, тебе тоже. Андрюша, я права?
Все молча смотрели на неё.
— Лена сейчас вполне прилично себя чувствует. С ней поработали лучшие врачи. Гарантируют, рецидивов не будет. Потому что даже одна капля будет для неё ядом. Она это знает. Покончила со своими переживаниями — поняла, что за прошлое цепляться бессмысленно. Так что если Андрей сделает ей предложение, она не будет отказываться. Боря, — повернулась она ко мне, — сегодня вечером снимаем их встречу. Ты ведь еще у неё не был? — спросила она Андрея. — Не был, я знаю. Мне бы позвонили.
Зритель любит счастливые концы. Надо всегда помнить об этом. Я подарила ей замечательное платье, надеюсь, оно ей подойдет. У нас почти одинаковые фигуры. Правда, она очень похудела, но это даже современно. Она сейчас такая… почти неземная. Только смотрит и молчит. Я почти влюбилась в неё. Теперь, Андрюша, от тебя зависит, будет она счастливой или нет. Ты должен все сделать для этого, понимаешь? А мы с Леонидом после того, как все закончится, поедем в Германию. Там замечательные врачи…
Я посмотрел на Леонида. По его щекам текли слезы. Андрей, глядя в пол, чему-то улыбался.
Гриша снимал какую-то новостную муру в одном из залов мэрии. Я буквально выдернул его за дверь.
— Срочно едем со мной!
— У меня еще интервью с первым замом.
— Перебьется твой зам. Андрей объявился. Ольга повезла его к Лене.
Мы бегом побежали вниз по лестнице.
Машина мчалась по вечерним улицам города.
— Думаешь, она согласится на эту съемку?
— Честно? Не знаю. Происходит что-то не то, а что — не могу понять. У тебя радиомикрофон с собой?
— Обижаешь.
Машина остановилась у дома, где жила Ольга. Мы торопливо вошли в подъезд, стали подниматься по широкой ухоженной лестнице.
— Фигня! — сказал Гриша и остановился.
— Что?
— Как мы будем это снимать? И вообще — при чем тут мы?
— Спроси что-нибудь полегче. Велено приехать и снимать. Сказала: «Заключительный
