тщеславие. Он зашагал к хвосту поезда быстро и не оглядываясь, а расстроенный Иванович смотрел ему вслед.
— Сабурова не хотите проведать? — крикнул он в спину Замфиру.
Замфир развернулся на каблуках и раздражённо уставился на Ивановича.
— Он здесь?
— Да, шестой вагон с хвоста. Но он сейчас не слишком общителен.
— Почему вы не сказали раньше?
— Вы не спрашивали… — Художник отвёл глаза. — Хорошо, я надеялся, что смогу вас убедить позировать…
— Вы… — Замфир не договорил. Он махнул в раздражении рукой и быстрым шагом направился к эшелону.
— Господин сублейтенант! — В голосе художника было столько отчаяния, что Замфир задержался на верхней ступеньке.
— При следующей встрече постараюсь найти для вас время, обещаю, — сказал он и скрылся в вагоне.
— При следующей встрече… — проворчал Иванович. — Какая уверенность в завтрашнем дне!
Глава 9
Что ждал Замфир? Синий вагон первого класса с кожаными диванами и рукомойником. На подножке шестого вагона сидел хмурый солдат с замотанной головой и смолил самокрутку. Он нехотя подвинулся, пропуская офицера в серо-голубой форме. Замфир взлетел в тамбур и сразу увяз в тёплом и плотном облаке: горло перехватило от тяжёлого духа кровавых бинтов, карболки, аммиачной вони промокших простыней. Вдоль стен тянулись ряды двухъярусных полок с раненными. Он шёл по проходу под стоны, храп, невнятное бормотание, молитвы. Ловил во взглядах зависть увечного к здоровому и отводил глаза. Сабурова среди них не было.
Василе уже пожалел, что поддался странному желанию увидеть своего случайного знакомого. Ничего, в сущности, их не связывало, кроме бутылки коньяка. Он замедлил шаг и совсем уже было собрался покинуть это жуткое место, как из-за ширмы вышла сестра милосердия в белом монашеском платке.
— Что вам угодно, господин сублейтенант? — спросила она, взглянув на его погоны. Её безупречный французский, спокойное достоинство в голосе и движениях говорили о благородном происхождении. Под глазами на некрасивом породистом лице лежали глубокие тени. Не дожидаясь ответа, она подошла к верхней койке, тонкими пальцами с коротко остриженными ногтями достала судно. Замфир с потаённой тоской отмечал детали: грубое сукно её иноческого одеяния, застиранные пятна крови, огрубевшая кожа изящных рук, давно забывшая о дорогих кремах.
"Эта жизнь не для таких, как она" — подумал Василе, а вслух сказал:
— Сублейтенант Замфир, к вашим услугам. Я ищу товарища, поручика Сабурова. Мне сказали, он здесь.
Сестра указала на одну из коек.
— Штабс-капитан Сабуров. Только прошу вас, не утомляйте его долгими разговорами. Замфир учтиво кивнул. Без её помощи он друга Костела не нашёл бы.
Новоиспечённый штабс-капитан отвернулся к окну, натянув одеяло до ушей. Голова его была плотно забинтована, в промежутках между бинтами в жёлтых пятнах дезинфицирующей мази торчали пучки слипшихся волос. Они сально блестели и совсем не походили на русую шевелюру Сабурова. Загипсованную ногу ремнём притянули к раме верхней койки. Василе склонился над раненным другом.
— Костел… — нерешительно позвал он.
Сабуров нехотя повернулся.
— Вася? Мой румынский друг, рад видеть, — сказал он неискренне. Лицом штабс-капитан походил сейчас на забулдыгу после крепкой взбучки — одутловатый, желтушный, с длинным шрамом через щёку, перехваченным грубыми стежками. Левый глаз под набухшими веками налился кровью. — Зачем ты здесь? Мундир запачкаешь.
— Не говори глупости, Костел.
Замфир завертел головой в поисках табурета.
— Садись на край, места хватит, — Сабуров подоткнул одеяло и немного сдвинулся к окну. — Кто выдал?
— Художник. Любомир… Фамилию забыл.
— Любка, трепло, — пробормотал Сабуров по-русски, но Замфир догадался.
— Почему ты не послал за мной? Я б собрал корзинку, как в прошлый раз. Кажется, стряпня госпожи Амалии была тебе по вкусу.
— Прости, друг мой, задремал. Анна Львовна ставит такие уколы, что спишь от них сутками.
Замфир выглянул в проход. Сестра милосердия за ширмой складывала чистое бельё.
— Не удивился бы, узнай, что она ваша принцесса, — сказал Замфир.
— У нас говорят: Великая Княжна. Нет, Вася, хоть ты и не далёк от истины. Её сиятельство — княжна, но не великая, хоть и древнего рода. Как жизнь твоя? Смотрю: загорел, возмужал, в плечах раздался. Сельский воздух действует благотворно.
Замфир стыдливо отвёл взгляд. В голосе Сабурова ему послышался упрёк.
— Как крепость? Сдалась? — не унимался штабс-капитан. — По глазам вижу, что выкинула белый флаг.
— Ничего достойного упоминания, — сухо ответил Замфир. — Лучше расскажи, что случилось с тобой.
— Ничего достойного упоминания, — в тон ему ответил Сабуров. — Упал. Всё одно, что с кровати свалиться, только очень высокой.
— Матерь Божья, — Замфир мелко перекрестился. — Аэроплан разбился?
— В труху, а я, видишь, жив. Покрепче моей птицы оказался. Эх, жалко "Ньюпор", такой красавец был!
— Представить себе не могу, как это… Ничего непоправимого?
— Пара царапин. Правда флотский коновал хотел мне ногу отнять — не дал. Везу к кишинёвским хирургам, как великую ценность — мне ей ещё с невестой танцевать.
— У тебя есть невеста?
— Конечно есть, — Сабуров растянул распухшие губы. — Надо только выбрать, какую из них под венец поведу.
При прошлой встрече такое бахвальство его бы задело, а сейчас он чувствовал свою общность с удачливым в любви штабс-капитаном, ведь и у него теперь есть своё тайное знание.
— Бонвиван! — Замфир в притворном осуждении покачал головой. — Расскажи лучше, как это было.
— Говорю же тебе: не о чем рассказывать совершенно, обыденное происшествие.
— За обыденное происшествие штабс-капитана не дают, — упрямо гнул своё Замфир.
— Узнаю друга Василия: жизнь проходит в непримиримой борьбе со страхом. Ты похож на старого развратника в ожидании пикантных подробностей.
Замфир вспыхнул. Щека нервно дёрнулась, он встал, качнул подбородком.
— Рад что вы в добром здравии, а теперь, прошу меня извинить, мне пора. Служба.
— Постой, Вась, — Сабуров протянул к нему руку. — Не сердись. Сказал обидное, прости болвана. В твоих расспросах и впрямь есть что-то маниакальное, а смысла в них нет. Ты как неопытный влюблённый, читаешь любовные трактаты и думаешь, что они помогут, а надо просто начать действовать. Нет ответов на твои вопросы, и готовых рецептов нет. Вась, — Сабуров ухватил его за запястье, пальцы штабс-капитана были холодными и влажными. Василе помнил его крепкое горячее рукопожатие по пути на фронт. — Попроси у Анны Львовны стакан воды, пожалуйста!
Замфир отнял руку и зашёл за ширму. Бельё идеально ровной стопкой лежало на полке. Сестра на примусе кипятила шприцы. Замфир кашлянул.
— Ваше сиятельство… — робко сказал он.
— Просто Анна Львовна, прошу вас, — попросила она.
— Простите, Анна Львовна, могу я попросить у вас воды для штабс-капитана Сабурова?
Сестра налила из жестяного бака в стакан и протянула его Василе.
— Господин сублейтенант! — Она не торопилась разжимать пальцы
