проникал в сердце. Во всяком случае, у нее пропали чувства жалости и сострадания.
Внутри Серафимы ничего не колыхнулось, когда она увидела, как Аня рассматривает синяки и ссадины на теле дочери. Наденька подралась с одноклассником, который в два раза крупнее нее. Получила совсем не по заслугам.
— Это нормально, вообще? Вот получит этот утырок от ее брата! — Кирилл сжал кулаки и готов был нашептать своему подопечному план мести.
— Да, ладно тебе. Не убил же, — Серафима откинулась на спинку облачного кресла.
— Ты в порядке? Я тебя не узнаю, — Кирилл подошел к ней, присел на корточки и заглянул в серые глаза. Она отвела взгляд. — Прежняя Серафима бы уже ревела белугой. Плохо на тебя влияет твой демон.
При упоминании Дамиана, хранитель Ани недовольно нахмурилась. Вообще, казалось, что она не ощущала ничего, кроме раздражения.
— Зачем пришел?
— Узнать дальнейший план действий. Помощь нужна?
— Нет, — Серафима отрицательно покачала головой. — Со спасением теперь я буду справляться сама.
— А, кто… как бы это помягче сказать…
— Кто будет убивать? — она сформулировала вопрос за Кирилла. Затем ненадолго задумалась. — Никто.
— То есть ты решила бросить это дело?
— Кто тебе такое сказал?
— Но…
— Я буду спасать Аню столько, сколько хватит моих сил.
— А баланс?
— А что баланс? Восстановится как-нибудь сам. Мне дороги мои крылья, — и здесь Серафима осеклась. Зря сболтнула лишнего.
— Так вот…
— Кирилл, слушай. Иди-ка ты отсюда, — хранитель Ани резко встала и буквально вытолкнула собеседника за дверь. — Работать.
45
Смерть ходила за Аней по пятам, а Серафима — по пятам за смертью. Как и обещала, спасала подопечную по мере своих сил. Баланс нарушался, но пазлы мозаики под названием Вселенная оказались взаимозаменяемыми. Иначе не объяснить, почему к ангелу до сих пор не пришли с расспросами. А, возможно, просто еще не время.
— Ты время видел? — Аня стояла в дверях и лицезрела пьяную физиономию мужа. В четыре утра.
— Ой, прекрати, а, — язык Максима заплетался.
— Прекрати? Может, это ты уже прекратишь?
— Что? — он уставился на Аню непониманимающим взглядом. Перед глазами все плыло, и дико хотелось лечь на кровать. Или еще чего-нибудь выпить. Но точно не выслушивать истерики жены.
Ему была предоставлена возможность пройти в спальню. Правда, полноценно воспользоваться этим Максим не смог. С грохотом упал на входе в комнату.
— Чертов порог!
— А, может, чертова водка? — усмехнулась Аня. Только совсем невесело.
Максим на это ничего не ответил. Встал, держась за дверной косяк, и, можно сказать, дополз до кровати. Хоть и на двух ногах. Он рухнул на постель и захрапел.
— Тьфу ты! — Аня взяла подушку и направилась в комнату сына. Перед выходом, обернувшись, прошептала, — Проспишься — будешь просить прощения. И вот хрен тебе. На этот раз цветочками не отделаешься.
46
Ничто не предвещало беды. Макс проснулся и потянулся за припрятанной в чехле от гитары бутылкой. Вообще, ощущение будто, чехол ему нужен только для мини-бара, а гитара там лишняя. Играл он все меньше, а пил все больше. Не увидев рядом с собой жену, разозлился. Швырнул о стену первый попавшийся предмет — призовую статуэтку «Рок года». Вручили тогда, когда вокалист «Подрезанных крыльев» еще приходил на репетиции и концерты трезвым.
Удар. Настолько громкий, что разбудил Аню и Кира. Хорошо, Наденька сегодня ночевала у подружки. Хоть кто-то из этой семьи сможет выспаться.
— Ты что творишь? — на пороге комнаты показалась Аня.
— Чего приперлась? — Макс поднял на нее помутневшие от водки глаза. Затем встал с кресла и сжал кулаки. — Иди отсюда!
— Я уйду, ты только бушевать прекрати. Лучше поспи. Семь утра! — Аня подошла к мужу и попробовала уложить его на кровать.
— Отвали, тварь! — Максим толкнул жену, и она упала. Не успела подняться, как получила ногой в живот. И так несколько раз.
На пронзительные крики матери прибежал Кир. В страхе пытался оттащить отца от нее.
— Папа, ты что делаешь? Остановись, не трогай маму! — четырнадцатилетний подросток против огромного пьяного мужика. Не самый честный расклад.
— Какой я тебе папа? — Максим переключился на Кира и готов был его ударить.
— Не трогай сына! — вся в слезах охрипшим голосом орала Аня. Нашла силы встать и закрыть собой ребенка.
— Он мне не сын! — кулаки Макса не разжимались. — Я тебе никогда не был ну…
Кир успел схватить призовую статуэтку, которая пришлась Максиму прямо по голове. Тяжелая. Тот потерял сознание.
Когда Аня и сын дрожащими руками, собрали все необходимые вещи, и уехали из этой квартиры, у Кира накопилось множество вопросов. Матери пришлось ответить на все. А Максим и правда, теперь вряд ли мог отделаться цветочками.
47
Аня ушла. На этот раз навсегда. А Максим ей звонил. Каждый день, раз по десять. И под дверью дома, где жила ее мама, стоял практически сутками. Наконец, жена сдалась и ответила на телефонный звонок.
— Ну, чего ты от меня хочешь? — услышал он раздраженный голос.
— Поговорить.
— Мне не о чем с тобой разговаривать.
— Подожди, не клади трубку. Дай мне еще один шанс.
— Еще один шанс? — на том конце провода — истерический смех. — Тебе не кажется, что довольно шансов? К тому же…
— Я перешел все границы, знаю. Но ты меня тоже пойми, мне тоже несладко, — Макс добавил в кофе побольше сахара.
— Понять тебя? Несладко тебе? — она фыркнула и готова была нажать на кнопку завершения вызова.
— Прости. Я не то хотел сказать…
— Ты всегда говоришь не то. Делаешь тоже.
— Но я люблю тебя, — он налил в кружку молоко, и того оказалось слишком много.
— Серьезно? Да, знаешь, где я видала такую любовь? — Аня аккуратно сложила черное платье, в котором обычно ходила на кладбище.
— Ты сейчас злишься. Я понимаю. Но больше такого не будет. Мы будем жить, как раньше. Обещаю.
Если бы она увидела эти белые лужи на полу и столе, то разозлилась бы еще больше. Смартфон на громкой, и тряпка в руках Максима.
— Как раньше, говоришь? Я согласна. Давай жить, как раньше. До знакомства. Ты своей жизнью, а я своей. Документы на развод пришлю завтра, — она сняла с пальца обручальное кольцо.
Макс опрокинул на себя кружку с горячим кофе. Как он покрывал матом Судьбу, Аня уже не слышала. Потому что все-таки повесила трубку.
Максим набрал номер жены заново:
— А дети? Дай мне хотя бы с ними поговорить.
— А детям ты не нужен. Им тоже не о чем с тобой разговаривать. Кир готов прибить тебя на месте, а Наденька… Наденька вырастет и все поймет.
— Ты лишила меня самого дорогого, — Макс
