ночная работа с девяти вечера до пяти часов утра. Детям не позволялось трудиться в воскресенье, на вредных производствах. Владельцы предприятий должны были предоставлять малолетним, не имевшим хотя бы одного класса образования, возможность посещать школы не менее трёх часов в день. Этот прогрессивный для того времени закон вызвал протест у многих промышленников, поэтому он вступил в силу лишь через год, да и то с оговорками. А в 1890-м был пересмотрен: малолетним вернули девятичасовой рабочий день, на некоторых видах производства было разрешено «по необходимости» ставить подростков и на ночные смены.
Вроде не так и плохо, так в чём подвох – то? Почему, дети до их пор работают в ужасных условиях?
Оказалось, что на деле: Охрана детского труда законодательно распространялась лишь на крупное производство, где надзор за исполнением законов осуществляла фабричная инспекция. Ремесленные и торговые заведения оказывались вне этой сферы. Законодательно возраст вступления в ученичество не оговаривался. На практике обычно не соблюдалось и установленные «Уставом о промышленности» ограничения продолжительности рабочего дня учеников — с 6 утра до 6 вечера, и тем более, назидание мастерам: «…Учеников своих учить усердно, обходиться с ними человеколюбивым и кротким образом, без вины их не наказывать и занимать должное время наукою, не принуждая их к домашнему служению и работам». Условия жизни, в которых оказывались подростки, толкали их на преступления. Треть всех правонарушений, совершаемых малолетними в начале ХХ века (а это были в основном кражи, вызванные недоеданием), приходилась на учеников ремесленных мастерских.
Вот падлы, сами под себя яму роют! Ну, хотя бы в Москве, но мы это поправим!
В результате нашего давления, Московская Дума выдала распоряжение об распространение данного закона и на учеников ремесленных мастерских и рабочих артелей. Им полагался сокращённый рабочий день и специальные щадящие условия труда. За неисполнение предусматривались драконовские штрафы. За соблюдением этого местного закона следила специальная комиссия, а так же ребята Валета. Набранная Валетом из местных бандитов бригада знала своё дело туго, нарушителей карали без сантиментов и лишнего либерализма.
Правда, возникла проблема, куда девать кучу малолеток, которые лишились своего места из-за повышения возраста для ученичества. Но, московские купцы поскребли затылок и скинулись на нехилую сумму. Ну, и я добавил чуток, залезши обеими руками в партийную кассу. Мои эсеры не возражали – на благое дело не жалко.
Кто-то удивится, чего это москвичи-толстосумы так расщедрились? А то! Мы по полной задействовали прессу. Статьи, книги, заметки, фельетоны на тему бедных детей и их рабского труда полноводной рекой полились из московских газет, выплеснувшись на просторы России. Кому охота, чтобы тебя ославили как жестокого эксплуататора и взбалмошного самодура? Вот то-то же! Так что дело на мази. Думаю, вскоре в Петербурге зашевелятся – и подобные меры примут по всей империи. На эту тему уже ставят спектакли и снимают кино, то бишь «синема».
Вот вроде и неплохо всё – подвижки начались, дело с мёртвой точки сдвинулось. Ан нет, Судьба преподнесла очередной сюрприз. Случилось, то, что случилось. Эх, товарищ полковник! Так-то я тебя понимаю. Что сделано, то сделано. Могу ли осуждать? Не уверен. Ты был в своём праве.
Глава 7
Двадцать седьмая глава! Неплохо так, больше половины книги написано. Только устал немного. Пальцы болят от постоянной писанины. Точку в последнем предложении ставил с таким нажимом, что сломал грифель карандаша. Благо самому строгать его не надо, терпеть эту процедуру не могу. Перьевой ручкой писать так и не научился толком, поэтому только карандаши. Но, как же, сука, они бесят! Вот вроде ко всему уже привык в этом времени, а карандашная писанина вместо нормальной шариковой ручки до сих пор напрягает неимоверно.
В прошлой жизни после сорока, как комп приобрёл, руками писать почти разучился. Всё на компьютере. Даже освоил слепой десятипальцевый метод. Вполне успешно. И благополучно забыл о нём через пару месяцев. Потому что, набивать тексты большого объёма не было необходимости. Спрашивается тогда, зачем потратил кучу времени на утомительные нудные упражнения? Терпение нарабатывал, усидчивость. Захотелось проверить себя на наличие этих качеств. Трудности и их преодоление закаляют характер. Эх, как же компа не хватает! Вот бы сюда ноутбук с интернетом. Как у нормальных попаданцев. Ух, я бы развернулся!
А в остальном, ничего привык. Жить можно. Детство провёл в деревне, в ранней юности в городе жил с родителями в своём доме. И чем условия проживания отличались от сегодняшних? Разве что наличием телевизора и бытовой техники – холодильника и стиральной машины. Удобства также на улице, вода из колодца. Про туалетную бумагу до восемнадцати лет даже не слышал. По крайней мере, хоть убей - не помню. Книги те же самые читал, что и сейчас в тренде. И т.д. Про данную эпоху знал немало, одних фильмов столько пересмотрел… Так что, адаптация прошла безболезненно, словно в детство вернулся. Некоторые вещи совсем не поменялись. Например, конструкция дореволюционного велосипеда практически один в один с моим советским «Уралом». В плане социализации сложнее, отношения внутри общества другие, но ничего и тут определённых успехов добился. А странности в поведение окружающие списывают на детство за границей. Согласно официальной легенде. Слухи разные ходят. А те, кто знают, что я (в данном теле) вырос в сибирской деревне, думают, что все косяки от «простого» воспитания. Чай в сельской местности манерам разным, как в пансионах не обучают.
Вздохнув, протёр глаза. Устал, вот разные левые мысли и одолевают. Добиваю вторую книгу про первую мировую войну в своей реальности. Идёт тяжело, даже с помощниками. Но, писать надо. На данном этапе это мой вклад в будущее России.
Подойдя к окну, провёл пальцами по стеклу. А каким я его вижу – это будущее? Зачем вообще все эти трепыхания? Жил бы себе, да радовался. Заработав денег на Родине, свалил в Америку перед семнадцатым. Ан нет, другое на уме. Увы, что нам в детстве в голову вложили, так мы и живём. Воспитание простых обычных не «номенклатурных» детей было поставлено при Советском Союзе весьма грамотно. Честность, справедливость, сострадание и помощь ближнему, были для многих советских подростков не простыми словами. Тупого быдла тоже хватало, но оное имеется в достаточном количестве везде и во все времена.
Недаром у писателей будущего с постсоветскими корнями практически все «попаданцы» рвутся спасать старое или строить новое общество, где трудящимся классам будет обеспечено
