Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 120
– У вас все в норме? – крикнул из окна своей машины дедуля.
Кади махнула в ответ и повернулась обратно к отцу:
– Пап, ничего страшного. Я уверена, она даже ничего не почувствовала.
Когда Кади вернулась на заднее сиденье, бабуля, все еще безжалостно прикованная к месту ремнем безопасности, разволновалась:
– Никто не говорит мне, что стряслось!
– Дорогу перебегала белка. Папа вильнул, чтобы ее объехать, и мы просто хотели проверить, все ли хорошо.
– Он ее сбил? – Брови бабули выпрыгнули из-за очков.
– Нет. – Кади накрыла бабулину ладонь своей. – Убежала.
Бабуля выдохнула и улыбнулась:
– О, ну ладушки.
Кади выглянула в окно и задумалась, ощутил ли что-нибудь Эрик.
Под шинами затрещали камешки, машина притормозила на небольшой парковке на северном берегу озера Валленпаупак. Семья Кади заранее обсудила детали церемонии со смотрителями парка и получила единственное условие: «развеивание должно проходить вдали от открытых мест, таких как дороги, тропинки, стоянки и так далее», иными словами, «никого не переполошите». Единственное же, что имело значение для Арчеров, – это провести все в воде. Так что они выбрали длинный причал, который редко использовался с тех пор, как основное место отдыха переехало на противоположную сторону озера много лет назад. Этот же берег зарос так, что осталась лишь узкая полоса каменистой суши и полянка вокруг причала. Оттуда, где они оставили машину, Кади едва различала их сквозь кусты.
Мать забрала у нее урну и отправилась первой. Дедуля помогал Виви в резиновых сапожках на каблуке преодолеть отрезок неровной почвы. Следом двинулся отец Кади, одной рукой он поддерживал бабулю, другой нес сложенное кресло Лоры, которую держал на руках, словно невесту, Пит. Кади некому было помогать, некого нести.
Как только они добрались до поляны, перед ними, словно чистая простынь на постели, раскинулось озеро; его поверхность шла легкой рябью волн. Кади вспомнила яркие летние деньки, когда голубое небо, клочки одиноких облачков и далекая граница леса отражались в глади воды, призрачно колеблясь, но сегодня все было иначе. Солнце скрылось за плотным саваном туч цвета серой акварели, полностью затянувшем горизонт. Поросшие деревьями темные холмы вздымались из дымки, словно бестелесные духи. Длинный узкий причал казался сходом в реку Стикс.
Кади на ум вдруг пришла старая походная байка, которую ей рассказали каким-то летом. Озеро Валленпаупак раньше было городком, который назывался Вилсонвиль, но потом некая электроэнергетическая компания скупила всю землю и намеренно ее затопила. Теперь воды мутные, темные, но говорят, что в первое время под ними было видно весь город, и по сей день, во время особенно засушливого лета, можно заметить, как из-под поверхности, пробиваясь наружу, поблескивает шпиль церкви, хотя Кади никогда его не замечала. Часть, которая пугала маленькую Кади больше всего, касалась старого вилсонвильского кладбища. Прежде чем его затопить, останки выкопали и перезахоронили на возвышенности, однако их оказалось гораздо больше, чем ожидалось, и многие принадлежали детям. Легенда гласила, что, если проплыть над могилами, призраки ухватят за ноги и утянут на дно. Хорошая страшилка, ведь никто не знал, где это кладбище, оно могло быть везде и всюду, а в озере вечно что-то да коснется ступни. Чаще всего это Эрик пытался ее напугать. Всегда срабатывало.
Семья собралась у ближнего края причала, единственного достаточно широкого места на нем. Кади держалась позади, ежась от прохладного ветерка.
Первой заговорила тетушка Лора:
– Итак. – Она глубоко вздохнула. – Эндрю и Карен попросили меня провести церемонию этим печальным-печальным днем. Мы втроем долго обсуждали его цель и надеемся, что он позволит всем нам проститься и, как хотелось бы, поможет отчасти примириться с трагедией. Мы будем прощаться по очереди. Здесь нет верного или неверного способа. Если захочется что-то сказать или поделиться воспоминанием, то, разумеется, мы только рады. Но если нужна минутка тишины наедине с Эриком, своими мыслями, молитвами, пожалуйста, не стесняйтесь и просто… разожмите руку. Нет правильного или неправильного способа попрощаться. Просто дайте волю сердцу. Кто хочет начать?
– Я начну, – отозвался, к удивлению Кади, ее отец; он забрал из рук жены урну и опустил взгляд, раздувая ноздри, словно бык. – Этого не должно было случиться. Не уверен, что когда-либо пойму, как так вышло. Я знаю, мы души в нем не чаяли, и мы бы поддержали его в чем угодно. Знаю, что мы помогли бы ему справиться, будь у нас больше времени. Он должен быть тут.
Отец потер глаза, а когда снова их открыл, они были полны слез, искренних и беззащитных, злость, которая помогала ему держаться, рассеялась. Когда отец продолжил, его голос надломился, надламывая вместе с собой и сердце Кади:
– Однако он был болен. И эта болезнь – не мой сын. Я запомню его потрясающим мальчиком, любившим чтение, природу, это озеро и холмы, радовавшим свою семью, моим другом. И всегда буду скорбеть о блестящем будущем, которое он и мы вместе с ним утратили навсегда.
Бабуля коснулась его предплечья. Он крепко прижал ее к себе. Мать Кади тоже притянула его и дочь в объятия. Он поцеловал Кади в лоб, затем высвободился и один ушел на край причала. Стоя к ним спиной, отец набрал горсть пепла и позволил единственному сыну утечь сквозь пальцы в воду.
Отец вернулся, и так как мать Кади плакала, следующей слово взяла тетушка Лора:
– Я помню день, когда Эрик родился. – К ее глазам подступили слезы. – Он был таким красивым. Совершенный и розовенький. Эрик наполнил мое сердце счастьем, какое приносит ребенок. – Лора перевела взгляд на Кади: – И ты. Благодаря вам обоим я никогда не жалела, что у меня нет своих детей. И я была так горда и счастлива, что Эрик – часть нашей семьи. Мои чувства до сих пор не изменились.
Пит кашлянул, пряча слезы, и грубо потер глаза, прежде чем добавить:
– Было честью видеть, как ты растешь, паренек. Люблю тебя, мне повезло с тобой познакомиться.
– Нам всем повезло. Мы будем скучать, Эрик.
Лора похлопала Пита по руке, и он прокатил ее кресло к краю причала. Они обнялись, произнесли что-то, но Кади не расслышала. Они всегда друг друга поддерживали. Нужен всего один человек, думала Кади. Ее одним был Эрик. Поддерживала ли она его?
– Мам, – срывающимся голосом позвал отец. – Скажешь что-нибудь?
На лице бабули, в каждой морщине, застыла печаль. Ее блекло-голубые глаза смотрели вдаль, искали что-то. Бабуля стиснула руку сына и потрясла головой:
– Это неправильно. Он был хорошим мальчиком!
Ее рот остался приоткрыт, давая разглядеть тяжело ворочающийся от горя язык, – в этот момент Кади увидела искру того же гнева, что вспыхивал в последнее время у отца. Но ее энергия так же быстро иссякла, лицо обрело более привычное смиренное выражение, мягкое, грустное. Бабуля снова заговорила:
Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 120
