было завершено через 10 лет после его начала. 19 октября 1948 года майор Секарев из 5-го управления МГБ УССР, куда по принадлежности (в марте 1946 года)[174] перешли материалы дела, вынес постановление о прекращении его производства и сдаче в архив отдела «А» МГБ УССР[175]. Основание: «…в процессе агентурной разработки организованной антисоветской деятельности всех объектов дела в период войны с Германией и в настоящее время не установлено»[176]. Это бюрократическая формулировка, по существу, не более чем хорошая мина, ибо она камуфлирует полное фиаско, которым увенчалась столь многообещающе начатая операция.
8. Герои и антигерои: вместо эпилога…
История разработки агентурного дела «Боевцы» будет неполной, если не рассказать о судьбе тех, кто волей-неволей оказался к нему причастен, о его героях и антигероях. И те и другие так или иначе оказались связаны и с делом «Круг». По сути, оно также не принесло никаких результатов, ибо «другой антисоветской националистической организации», с которой якобы вступила в контакт часть «боевцев», в конечном итоге раскрыто не было. Однако, судя по докладам и отчетам, все обстояло как раз наоборот. В преамбуле к плану агентурно-оперативных мероприятий по делу «Круг», датированному 9 января 1951 года, читаем:
Агентурной разработкой и следствием добыты данные о том, что объекты дела по заданию бывшего вражеского руководства еврейского антифашистского комитета (закрыт) собирали шпионскую информацию, которая под видом рассказов, очерков и т. д. (о евреях, работающих в промышленных предприятиях, научно-исследовательских учреждениях и пр.) направлялась через антифашистский комитет в Америку[177].
Той же версии киевские чекисты придерживались и в дальнейшем. В заключении по агентурному делу «Круг» от 29 декабря 1952 года тот же майор Секарев, который четырьмя годами ранее закрывал дело «Боевцы», констатировал, что фигуранты дела «на протяжении длительного времени проводили активную националистическую работу среди еврейского населения, использовав для этого еврейскую секцию Союза советских писателей УССР, Кабинет еврейской культуры при Академии наук УССР и альманах “Дер Штерн”».
Все эти структуры к тому времени были ликвидированы, причем разгромленный в январе 1949 года Кабинет еврейской культуры, последнее в СССР еврейское научное учреждение, в справке о его директоре, профессоре-филологе И. Г. Спиваке (1890–1950), был назван «центром, вокруг которого концентрируются и группируются сионистские элементы»[178]. А состоявшийся накануне процесс по делу ЕАК позволил капитализировать и прозвучавшие на нем обвинения, и потому «Гофштейну, Полянкеру и их единомышленникам», помимо прочего, вменялась в вину и «агитация за предоставление евреям Крыма для создания там автономной еврейской республики»[179].
Впрочем, точно так же при фабрикации дела ЕАК были использованы и материалы из агентурного дела «Круг». Еще на начальном этапе его разработки, в письме от 26 марта 1948 года, адресованном в Совет министров СССР, ЦК КП(б)У и лично Сталину, министр госбезопасности СССР В. С. Абакумов сообщал:
МГБ УССР в Киеве разрабатывается еврейская националистическая группа, возглавляемая членом пленума Еврейского антифашистского комитета писателем Гофштейном Д. Н. Эта группа объединяет вокруг себя писателей, журналистов и артистов из числа еврейской интеллигенции и ведет среди них вражескую работу за «национальное единство евреев и самостоятельное еврейское государство буржуазного типа». В своих литературных произведениях они протаскивают националистические взгляды, а отдельные из них пытались переправить свои произведения за границу для использования их в антисоветской печати. Участники националистической группы поддерживают связь с еврейскими общинами в Киеве, Черновцах и Львове. Аналогичная националистическая группа, возглавляемая членом-корреспондентом Академии наук УССР, доктором филологических наук Спиваком Е. Г., выявлена МГБ Украинской ССР в Киеве среди научных работников[180].
Таким образом, один раскрытый «заговор» подпитывал другой…
И хотя никаких организационных связей между фигурантами агентурного дела «Круг» выявлено не было, все они в конечном итоге были арестованы и осуждены, что дало основание и само это дело считать «полностью оперативно реализованным»[181].
По этой весьма причудливой логике «боевец» и фигурант дела «Круг» Давид Гофштейн вместе с другим «боевцем» Ициком Фефером и бывшим членом «Боя» Львом Квитко оказались среди жертв дела ЕАК, расстрелянных в ночь на 12 августа 1952 года; «ночью казненных поэтов» назвали это событие в западной прессе, хотя из тринадцати осужденных на смерть далеко не все были поэтами. Остальные фигуранты дела «Круг» – Абрам Каган, Натан Забара, Исаак Кипнис, Иосиф Бухбиндер, Михаил Пинчевский, Григорий Полянкер, Матвей Талалаевский и Рива Балясная – были в разное время осуждены по решению Особого совещания МГБ СССР. Первому из них оно отмерило 25 лет ИТЛ, другим – по 10 лет каждому[182].
Кроме самих фигурантов дела, пострадали и их «антисоветские связи». Так, среди репрессированных оказалось большинство сотрудников Кабинета еврейской культуры, в том числе его директор Илья Спивак, умерший в московской тюрьме в ходе следствия, и группа одесских еврейских писателей, включая «боевцев» Ирму Друкера и Натана (Ноте) Лурье[183].
* * *
Вклад в это «секретных сотрудников» сомнению не подлежит. И среди тех из них, кто оказался причастен к новому агентурному делу, оказались и агенты, уже знакомые нам по делу «Боевцы», в том числе и «Кант» (Блоштейн).
После освобождения Украины он возвратился не в Киев, а из Алма-Аты, как значится в позднейшем примечании к одному из его донесений оттуда, в июле 1944 года уехал жить в Черновцы[184]. О причинах очередной перемены мест можно судить по донесениям других агентов о Пинчевском, с которым он переписывался. 14 сентября 1944 года агент «Шолом» сообщил, что Пинчевский ожидает от Блоштейна «вызов» из Киева (куда тот, должно быть, заехал по дороге) в Черновцы, и он охотно отправится туда, потому что там «сохранилось много евреев и меньше антисемитизма»[185]. А 5 октября тот же «Шолом» информирует о получении Пинчевским «глубоко пессимистического» письма от Блоштейна о том, что «былая довоенная еврейская жизнь уже не восстановится на Украине»[186].
(Очевидно, прежде всего эти причины и передислокация сюда «временно» в том же 1944 году, вследствие разрушения во время войны его здания, киевского ГОСЕТА, которому уже не суждено было вернуться обратно в столицу Украины, обусловили не в последнюю очередь выбор целой группой еврейских литераторов Черновцов как места жительства в послевоенное время. Помимо Блоштейна и Пинчевского, это были Хаим Меламуд, Моисей Альтман, Нафтали-Герц Кон, Иосиф Лернер и Меер Харац. Весной 1946 года в Черновцах даже заговорили о начале здесь «литературного ренессанса»[187], который, правда, длился недолго – к 1949 году большая часть из вышеназванных литераторов была репрессирована.)
В связи
