class="p1">– А я наши фильмы почти не смотрю… так, если старенькое что-то покажут.
– Юрка, я вот что думаю. Сегодня на истории Шахин за Горбачева заступался… а ведь пройдет всего двадцать-тридцать лет и произойдет переоценка ценностей. Все станут по другому смотреть на события прошлого. Вот возьми, к примеру, Сталина. Он при жизни в СССР был чуть ли не полубогом, а через несколько лет после его смерти начали открываться удивительные вещи и о репрессиях, и о ГУЛАГе… и с личной жизнью у Сталина было не все гладко…
– Здорово, пацаны!
Мы резко обернулись: сзади стояли одноклассники Коля Язенцев и Настя Потапова.
– Вы тоже в киношку?
– Нет, мы просто отдыхаем,– я доел мороженое и выкинул фантик в урну.
– А нам на первый сеанс билетов не досталось, пойдем на второй.
– Вы мороженое хотите? – поинтересовался Юрка.
– Комаров, а что это ты сегодня такой добрый ? – удивилась Настя.
Девочка возвышалась почти на полголовы над Колей Язенцевым. Внешне она смазливая и стройная, но вот только голос у Насти от природы малость низковатый и с хрипотцой, как у заядлой курильщицы. Девочка одела в кино короткую джинсовую юбку и черные колготки. А вместо блузы спортивку с полосками и надписью « Adidas».
Настя закончит школу с одними трояками, выскочит замуж за офицера-десантника и уедет с ним в Калугу. Я увижу ее после школы только спустя двадцать пять лет, на встрече выпускников, уже толстой раздобревшей тетенькой , которую едва узнал.
Юрка купил эскимо и угостил одноклассников:
– Гуляем, я сегодня угощаю. Оценки за год исправил.
– А ты, Комаров, оказывается, вундеркинд,– усмехнулась Настя.
Мимо нас по аллее медленно прошел невысокий мужик в кепке, с двумя бутылками «Жигулевского».
– А может по пивку? – усмехнулся Юра.
Я осторожно толкнул его в бок.
– А ты уже пробовал? – спросил Коля.
Мы с Юркой переглянулись и чуть не заржали.
– А спорим, я больше вас смогу выпить и не опьянеть!– неожиданно заявил Язенцев.
– Тут геройство совсем ни к чему,– покачал я головой,– да нам никто и не продаст пиво…
– Ждите меня здесь! – приказал Юрка и направился в сторону кинотеатра.
Я вспомнил, что в буфете кинотеатра всегда продавали свежее разливное пиво.
– Он что, с дуба рухнул? – удивился Коля.– Куда поперся, дурак…
– А я пиво совсем не люблю,– покачала головой Настя.– Оно горькое… Другое дело хорошее вино…
Тоже мне, собрались двенадцатилетние дегустаторы-знатоки…
– Серега, а что это с Комаром случилось? – поинтересовался Коля.– Почему он вдруг оценки решил исправить?
– Сказал – надоело в троечниках ходить. Решил стать круглым отличником, как Ленин.
– До Ленина ему еще как до Китая пешком,– нахмурился одноклассник.– А вот с этой дракой вы точно зря затеяли…
– С какой дракой?
– Сергей, дурака не включай. Уже вся школа знает…
– Что знает? – насторожилась Настя.
– Комаров завтра дерется с Клепой. Только ты молчи, Настюха…
– А… значит будем по очереди носить Юрке в больницу апельсины. Клепа в прошлом году так отделал семиклассника Тараса Лобойко, что тот неделю из дома не выходил.
– Ничего. Победит сильнейший…– вздохнул я.
– Нет, у Комара явно крыша поехала…– покачал головой Коля.
– Слушай, Николай, а кем ты хочешь стать, когда вырастишь? – поинтересовался я у будущего следователя прокуратуры.
– В космонавты хочу пойти. Осваивать просторы вселенной. Исследовать безграничный космос. Я вот думаю, что на Марсе все же есть жизнь…
– Понятно. А в следователи не хочешь податься?
– Нет. Скучная работа. И вообще, через двадцать лет изобретут компьютер, который сам будет преступников ловить. Да и не будет преступлений в будущем…
– А почему так думаешь?
– Потому что в будущем люди станут умнее чем сейчас. Наверняка, если не построят коммунизм – то будет что-то типа развитого социализма… Закончил школу – тебе р-раз, – Коля рубанул ребром ладони по воздуху,– государство отдельную однокомнатную квартиру выделяет. Женился, обзавелся детишками – дарят большой дом. Только трудись и приноси пользу обществу… И зачем кому-то воровать, если у всех одинаковые права и возможности…
– А если не будет всего этого? Представьте, что через десять лет в стране наступит капитализм. Олигархи захватят природные ресурсы, приватизируют все большие предприятия, а остальной народ будет просто на них работать…
– Дурак ты, Колчин,– покачала головой Настя, размахивая смешными хвостиками,– Дурак, да еще не лечишься…
Я увидел, как Юрка тащит что-то в черной холщовой сумочке.
Он подошел и показал трехлитровую банку пива:
– Представляете, еле упросил одного мужика, чтобы купил. Сказал – отцу. Продавщица мне ни в какую не соглашалась продать…
– Пойдемте подальше, в глубину парка,– предложил Коля,– где поломанные качели…
Мы осторожно прошли сквозь заросли вяза и кусты тутовника, и вышли к старым ржавым каруселькам. Здесь на кирпичиках лежала широкая доска, наподобие скамьи. На нее Юрка и поставил банку с пивом.
– Блин, я совсем про кружки забыл!
Настя усмехнулась и расстегнув сумочку, вытащила складной пластмассовый стаканчик. Раньше мы использовали такие, чтобы пить газировку в уличных автоматах.
– Первый – даме,– Юрка налил и протянул однокласснице.
– Нет, спасибо…– улыбнулась Настя.
– Да ты что, Настюха… это же настоящее советское жигулевское пиво, а не бурда, которую будут через двадцать лет продавать…
Я многозначительно посмотрел на него, но похоже, ребята так ничего и не поняли.
Коля перехватил стакан и быстро осушил большими глотками.
Когда мы прошли по «кругу», одноклассница повернулась ко мне и тихо спросила:
– Когда у тебя свадьба-то, Колчин?
– В девяносто пятом,– автоматически ответил я.
– Ничего себе. Как ты все заранее распланировал. А Нина знает?
– А при чем здесь Нина? Я на другой женюсь.
– А зачем тогда Нинке голову морочишь? Они с матерью поехали после школы в центральный универмаг, новое платье выбирать. Она уже мать взбаламутила, что у нее завтра свидание…
– Вот детвора…– удивленно покачал головой Юрка.
– Салабоны, а вы не приборзели часом? – из-за кусов вылезли двое рослых худощавых парнишек. Я догадался по форме, что парни из железнодорожного училища. «Железняки».
– Кирюха, смотри-ка, пионеры совсем берега попутали. Пиво пьют, да еще шалашовку с собой привели.
– Базар фильтруйте,– грозно рявкнул я.
– Ни хера себе, борзота…– покачал головой большеголовый парнишка с длинными сальными волосами.
Его чернявый дружок, длинный
