Книга Книга и меч. Записи о доброте и ненависти. Том 3 - Цзинь Юн

пятьдесят ли до какого-то городка. На местном постоялом дворе он попросил зарезать для них кур и приготовить рис, чтобы остальные, приехав, могли отдохнуть и перекусить. Он сел у входа в постоялый двор, заварил чайник чая, вытер лицо носовым платком и вдруг увидел в восточной части помещения фигуру в накидке. Некто вытянул шею и осмотрелся вокруг; увидев Вэнь Тайлая, неизвестный быстро отвернулся и ушел. Вэнь Тайлаю все это показалось очень подозрительным, поэтому, когда вскоре к нему присоединились остальные путники, он рассказал им об этом человеке. Сюй Тяньхун взглянул туда, куда указывал Вэнь Тайлай, и увидел, что в дырке в оконной бумаге виднеется глаз неизвестного, следящего за ними. Как только некто понял, что Сюй Тяньхун заметил его, то тут же скрылся.

– Этот еще несмышленыш, – усмехнувшись, тихо сказал Сюй Тяньхун. – Он еще не знает, как правильно подсматривать за кем-то, поэтому сразу же сдал себя.

– Сходи к этому пареньку, – сказал Глава Синь Яну. – Если у него проблемы с деньгами, помоги ему обязательно.

Синь Ян встал и направился ко входной двери, напевая:

– Все воды на свете текут из одного источника, а красные цветы и зеленая трава всего мира растут из одной почвы…

Эта песня была секретным приветственным сигналом ордена Красного цветка. Даже если кто-то знал эту песню, но не являлся членом Ордена, он мог обратиться к тому, кто поет эту песню, и сказать: «Я член некоего общества и хотел бы попросить помощи ордена Красного цветка», и после этого он бы точно получил несколько серебряных.

Синь Ян закончил петь, но к нему так никто и не подошел. Тогда он запел снова; в этот момент дверь одного из номеров со скрипом распахнулась, и оттуда вышел человек в черном. Он прикрыл лицо шляпой, протянул Синь Яну клочок бумаги и сказал:

– Передай это Четырнадцатому господину.

Синь Ян взял записку и хотел было задать ему несколько вопросов, но неизвестный выбежал с постоялого двора, сел на лошадь и унесся вдаль.

Синь Ян передал клочок бумаги Юй Юйтуну и сказал:

– Четырнадцатый брат, тот человек просил передать это вам.

Юй Юйтун взял записку, развернул и прочитал:

«Любовь моя глубока и искренна, разве для нее имеет значение красота или уродство? Каким бы трудным ни был путь, я последую за тобой».

Почерк был красив, и Юй Юйтун сразу узнал в нем почерк Ли Юаньчжи. Оказывается, весь этот путь она следовала за ним. Юй Юйтун нахмурился и отдал записку Чэнь Цзялуо. Глава прочел записку, но, понимая, что это личное дело, не стал задавать вопросов и вернул бумажку назад.

– Наши отношения с этим человеком слишком запутаны, – произнес Юй Юйтун. – Наверняка автор записки уже ждет меня где-то впереди. Я хотел бы сейчас пересесть на лодку, чтобы избежать встречи с этим человеком на дороге. А в Тунгуане я снова присоединюсь к вам.

– Нас не так уж и мало, почему же ты должен бояться встречи с этим человеком? – гневно произнес Чжан Цзинь. – Даже если его навыки борьбы превосходны, мы все равно сможем постоять друг за друга и сразиться с ним.

– Я не боюсь, – ответил Юй Юйтун, – я просто не хочу видеть этого человека.

– Тогда давайте просто дадим ему урок – будет знать, как преследовать людей! Кто это такой, который добра и зла не различает? – спросил Чжан Цзинь, но Юй Юйтуну было неловко отвечать на его вопрос.

Чэнь Цзялуо знал, что ему есть что скрывать, и сказал:

– Если Четырнадцатому брату хочется продолжить свое путешествие на лодке, то так даже лучше – там он может поспать и не будет так сильно утомлен, как после езды верхом. Синь Ян, сопроводи Четырнадцатого брата и помоги ему в пути.

Синь Ян согласился. Он еще был слишком молод, и поездка на лодке для него была скучнейшим из занятий, но и ослушаться приказа Главы в силу возраста он не мог, поэтому лишь вздохнул и кивнул. Юй Юйтун понял, почему Синь Ян так расстроен, и настоял на том, что поедет один, ведь раны его уже зажили и в помощи он не нуждается. Тогда они все вместе спустились к реке Хуанхэ, заплатили за лодку для Юй Юйтуна и разъяснили, как добраться до Тунгуаня. Чэнь Цзялуо и остальные проводили Юй Юйтуна, увидели, как он уплыл, сели на лошадей и отправились в путь. Чжан Цзинь был очень недоволен нерешительным поведением Юй Юйтуна и даже отругал его:

– Чопорный педант, он же не понимает, какого черта делает!

– После того как Четырнадцатый брат получил ожог лица, настроение его очень сильно изменилось, поэтому теперь он ведет себя немного по-другому, – ответила Ло Бин. – Давайте просто последуем за ним.

– Когда мы были в городе Вэньгуане, – заметила Чжоу Ци, – то поговаривали, что он встречался с девушкой, а потом он каким-то образом оказался в Ханчжоу.

– Он изворотливый человек; возможно, эта ситуация как-то связана с женщинами, иначе почему он так боится неприятностей? – усмехнулся Чжан Цзинь.

– Не неси бред, Десятый брат! – воскликнул Вэнь Тайлай.

Юй Юйтун путешествовал на лодке несколько дней и успокоился только тогда, когда увидел, что Ли Юаньчжи больше не преследует его. В один из дней вдруг задул встречный ветер, мешающий плыть, да и сумерки опустились слишком рано, поэтому лодочник не решился продолжать их путь ночью, и вскоре они причалили к дикому безлюдному берегу. Всю ночь Юй Юйтун ворочался, не в силах заснуть, и, оставив наконец бессмысленные попытки отдохнуть, он сел и огляделся. Увидев великолепный пейзаж – полную луну, отражающуюся в реке, и бурное течение, – Юй Юйтун невольно потянулся к флейте. В музыке, что зазвучала из этого инструмента, отражались душевные муки и терзания молодого человека; мелодия была то радостна, то печальна, она текла то быстро, то медленно.

– Хорошая флейта! – внезапно послышался незнакомый голос. Юйтун слегка испугался, прекратил играть и огляделся, чтобы увидеть говорящего. В свете луны он заметил силуэты трех человек, идущих к берегу. Когда они подошли поближе, один из них сказал:

– Мы хотели как можно скорее добраться до конечного пункта нашего путешествия и в спешке пропустили места ночлега. Но, услышав в ночи звук вашей чудесной флейты, не удержались, чтобы не выразить свое восхищение. Прошу, простите нас за эту дерзость.

– Здесь, в этом безлюдном месте, я играл кое-как… даже не играл, а просто шумел, – ответил Юй Юйтун, поспешно встав. – Мне стыдно, что вы услышали это.

Речь незнакомца звучала как речь образованного человека; Юй Юйтун медленно приблизился к нему и сказал:

– Не хотите ли пройти на мою лодку, выпить?

– Было бы славно! – ответил незнакомец.

Все трое подошли к лодке и с легкостью запрыгнули на нее. «У этих мужчин неплохая физическая подготовка, мне надо быть с ними очень осторожным», – подумал про себя Юй Юйтун и схватился за борт лодки обеими руками, делая вид, будто он слаб и робок. Один из незнакомцев был весьма рослым и носил ватный халат, обшитый снаружи чесучовой тканью; выглядел он явно как деревенский шэньши[28]. Рассмотреть второго мужчину было достаточно тяжело из-за густой черной бороды, покрывающей все его лицо. А вот третий незнакомец был одет в монгольское платье и меховую шубу, и вел он себя так, будто был до дерзости смелым. За пазухой у них лежали свертки, а за поясом торчало холодное оружие. Юй Юйтун знал, что его золотая флейта может привлечь их внимание, поэтому поспешил спрятать ее еще до того, как эти трое незнакомцев сели в лодку. Он разбудил лодочника и приказал ему нагреть вина и приготовить еду для гостей. Лодочник с большим подозрением отнесся к внезапному появлению незнакомцев посреди ночи, но Юй Юйтун очень щедро платил ему, поэтому сделал все так, как ему было велено.

– Это было абсолютно бесцеремонно – беспокоить вас поздней ночью, – сказал рослый мужчина.

– Мы все братья, о какой бесцеремонности вообще может идти речь? – ответил Юй Юйтун.

– Могу ли я узнать тогда ваше имя? – спросил один из незнакомцев.

– Фамилия моя – Юй, а имя мое – Юйтун, я уроженец Цзиньлиня. Хоть меня