в настоящем турнире, победив в поединке одного из лучших турнирных бойцов королевства. Вершиной его блестящей карьеры воина и политического деятеля стало назначение в 1515 году наместником Дофине; в 1524 году он погиб на поле битвы, разделив судьбу своих предков по мужской линии. К тому времени Баярд превратился в почти легендарную личность, став последним и, вероятно, самым знаменитым образцом рыцарского поведения, воплощением лучших героических качеств и воинской чести, которые составляли кодекс средневекового рыцарства: многие столетия после гибели Баярда его превозносили как cheavaliersanspeuret sans reproche («рыцаря без страха и упрека»). Его старинный замок у Поншарра частично сохранился, там в настоящее время действует музей, посвященный жизни Баярда.
Вторая историческая фигура, связанная с Дофине, — Себастьян Ле Претр де Вобан (1633-1707), выдающийся военный стратег и инженер, который руководил пятьюдесятью тремя осадами, а построенные им мосты, здания, каналы, гавани и крепости разбросаны среди гор южных Французских Альп. В XVII веке по распоряжению Людовика XIV, желавшего защитить французскую территорию Дофине от нападений савояров, Вобан возвел между Антибом и Бриансоном двенадцать грозных замков. Одно из самых знаменитых творений Вобана — гигантская крепость в Бриансоне (который расположен выше всех прочих городов Европы, на высоте 1321 м); ее башни возвышаются над Дюрансом на скале, на которой в прошлом стояли укрепления римлян и кельтов. (В 1904 году здесь разместили военную лыжную школу, крепость по-прежнему используется в военных целях.) Другой примечательный замок был возведен в Кольмаре, который в 1690 году был осажден савоярами; Вобан построил крепость в свойственной ему и узнаваемой манере: сверху она имела вид многолучевой звезды, благодаря чему солдаты, оборонявшие каждый луч, имели возможность защищать также и два соседних луча. На горе Дофин возле Бриансона Вобан создал одно из самых своих значительных сооружений: укрепленный военный лагерь, удерживающий подходы к Коль-де-Вар; в руках армии он оставался до 1980 года, а потом был преобразован в центр искусств и ремесел с мастерскими. Кроме того, Вобан строил замки во многих пограничных областях Франции, в том числе в Эльзасе, во Фландрии и в Пиренеях, и его творения отражают рост военной мощи Франции на протяжении столетия, кульминацией которого стало правление Наполеона.
Шильонский замок
Тем не менее ни одно из грандиозных и неприступных сооружений Вобана никак не может сравниться по известности и красоте с самым знаменитым замком во франкоговорящей части Альп. Шильонский замок, возведенный на северном берегу Женевского озера, на узком мысу, входит в число лучше всего сохранившихся средневековых замков Европы. В своем романе «Отель “У озера”» Анита Брукнер описывает замок так: «...отталкивающий своей мрачностью и суровостью, уравновешивающий силуэтом ослепительный блеск воды», — однако вдобавок это еще и романтический уголок, словно бы плывущий над озером, с мерцающими в тумане башенками, обрамленными высокими пиками Савойских Альп, что высятся на южном берегу озера. Здесь обнаружены следы поселения бронзового века, но первая возведенная тут крепость была римской постройки, она предназначалась для взимания пошлин с торговцев, двигавшихся по дороге вдоль северного берега озера к перевалу Большой Сен-Бернар. В начале Средневековья эти земли находились в руках богатых и могущественных епископов Сьона, которые в 1150 году передали замок правителям Савойи. В XIII веке Петр (Пьетро) II Савойский превратил его в пышную прибрежную резиденцию, где родовитая знать Савойи пировала, предавалась расточительным развлечениям и кутежам. И все равно замок продолжал играть оборонительную роль, и эта двойственность его функций очевидна и сегодня: сумрачные и сырые темницы и мощные толстые стены сохранились в прежнем виде, хотя прочие помещения замка отличаются изысканным декором, из окон комнат открываются чудесные виды на озеро, внутренние дворики вымощены неправильной формы брусчаткой, а стены обегают крытые деревянные переходы-галереи. Хотя многие роскошные дворцовые покои были обновлены в XVI веке, в кухнях уцелели прежние первоначальные потолок и опоры, относящиеся к 1260 году, когда Петр перестроил крепость, а в маленькой темной сводчатой часовне сохранились остатки фрески той же эпохи.
Шильонский замок и Женевское озеро.
Фото О. Королевой
В начале XVI столетия, когда Савойскому дому приходилось считаться с постоянно растущей мощью Габсбургов, замок служил тюрьмой, здесь же находился гарнизон. Самым известным заключенным замковой тюрьмы стал ученый Франсуа Бонивар, который вызвал гнев савояров тем, что призывал народ Женевы войти в союз со Швейцарской конфедерацией против Савойи. На самом деле его узилище было просторной галерей, сумрачной из-за высоких узких окон и сырой из-за близости плещущих у стен волн; сводчатый потолок поддерживает ряд из семи прочных колонн (Бонивар был прикован к пятой из них). В 1536 году армия Берна захватила крепость, изгнав из нее савояров, и освободила Бонивара, который к тому времени томился там шесть лет; впоследствии бернцы использовали здания замка в качестве склада и арсенала, здесь находилась резиденция бернских бальи, а в 1798 году замок был передан кантону Во. Рубеж XIX века ознаменовался началом великой эпохи альпийского туризма, и тогда замок посетили два известных английских поэта, Байрон и Шелли, которые в 1816 году специально приехали сюда и которым историю о Бониваре поведал местный гид; по возвращении в гостиницу Байрон пересказал услышанную историю в своей знаменитой поэме «Шильонский узник». О самой темнице Шелли написал, что никогда не видел «более ужасного памятника холоду и бесчеловечной тирании», а Байрон, как хорошо известно, вырезал на одной колонне свое имя.
Автограф Байрона на колонне Шильонского замка.
Фото О. Королевой
Поэма прославила Байрона — и Шильонский замок — на всю Европу и Америку. В 1880 году в Шильонском замке побывал Марк Твен и в характерной для него насмешливо-иронической манере отнесся к пересказанной Байроном истории Бонивара. «Его темницей была прекрасная прохладная комната, и я положительно не понимаю, почему он был так недоволен ею, — сардонически отметил Твен. — Но в своей хорошенькой поэтичной темнице он, право, мог недурно проводить время. В ней есть причудливые оконные отверстия, пропускающие широкие полосы яркого света, и величественные колонны, как будто вырезанные из цельной скалы.
Столб для узников в Шильонском замке; к такому столбу попросил приковать себя Байрон, чтобы на собственном опыте познать ощущения заключенного.
Фото О. Королевой
И главное, эти колонны покрыты тысячами вырезанных и написанных имен, между которыми можно встретить имена таких знаменитостей, как Байрон и Виктор Гюго. Вообще, мне кажется, страдания Бонивара очень преувеличены». Твен также язвительно отозвался о «пропасти туристов и курьеров», толпящихся
