я так. Ладно, я в душ и спать.
— Угу.
Света осталась наедине с собой и невысказанной обидой. Разве Вика могла на неё жаловаться? Разве она не старалась быть хорошей сестрой? Да, когда переселилась в квартиру тёти Вали, они почти перестали общаться. Но не потому ли, что инициатором встреч и разговоров всегда была именно Света?
Но всё потом, всё потом. Сперва нужно подготовить дополнительное спальное место. К счастью, тётя Валя всё продумала, и в доме имелось аж три надувных матраса и несколько гостевых комплектов белья.
Когда Вика уснула, Света, стараясь не очень громко стучать костылями, вернулась на кухню, но от кофе отказалась в пользу какао, правда, без маршмеллоу. По-хорошему бы спать ложиться, но куда девать не дающие покоя мысли? Не быть учительницей? Кажется, такие мысли даже никогда не приходили ей в голову. С раннего детства Света знала, кем должна стать. Не хочет, а именно должна. Впрочем, больше ни к чему склонностей у неё и не было, и особенно она убедилась в правильности выбора, когда Вика подросла, и той потребовалась помощь с уроками. Причём тайком от мамы, ведь её девочки всегда должны были быть лучшими. Разве оценки у детей учителя могут быть ниже, чем у остальных?
Вот Света и следила за тем, чтобы знания у младшенькой всегда соответствовали материнским требованиям. Тем более что и разница между сёстрами была ни больше ни меньше четырнадцать лет. В семье не было секретом, что мама забеременела Викой, чтобы удержать папу, но тот не дождался рождения малышки и ушёл к другой женщине, у которой тоже были дети от первого брака.
После его предательства девочки ни разу не видели отца. А два года назад он умер.
Глава 15 — Ночные посиделки
Сон долго не шёл, удобное положение не находилось, лодыжка ныла, а Тимофей и Вика спокойно дрыхли и плевать они хотели, что их кормилица, поилица и, можно сказать, нянька никак не может погрузиться в дрёму. На улице постепенно становилось всё тише и тише, и только редкие пьяные выкрики нарушали спокойствие. В доме каждый шорох слышался удивительно отчётливо, с лёгкостью можно было вычислить, на каком этаже остановился лифт и даже сколько человек из него вышло.
Застонать бы, но не хотелось никого будить. Казалось, что прошла уже куча времени, но часы на мобильном показывали половину второго, и у Светы вдруг возникла странная идея: а почему бы не попить кофе, да ещё и в мужской компании? Мысль бредовая, но и состояние ничуть не лучше.
— Тимоха, ты за старшего. — Еле различимый шёпот разнёсся так, будто кто-то громко хлопнул в ладоши. — Тимоха, ты понял?
Как и ожидалось, никакой реакции, даже ухом не пошевелил. Зато Вика что-то проворчала и спрятала голую пятку под одеяло, немного так полежала и вновь выставила её на всеобщее обозрение.
За окном завывала одинокая сигнализация — чья-то машина, видимо, соскучилась по владельцу и решила ему об этом сообщить. Причём с наступлением морозов она хотела видеть его всё чаще и чаще, а тот, неблагодарный, явно не отвечал ей взаимностью. Несколько раз за этот месяц Света порывалась вызвать эвакуатор, но так пока и не созрела. Впрочем, ещё несколько таких бессонных ночей, и в ход пойдут и более тяжёлые средства.
В пижаме в гости обычно не ходят, тем более к малознакомым мужчинам в расцвете лет и сил, поэтому, кряхтя, пришлось натянуть домашние штаны и кардиган поверх майки на бретельках — в подъезде лютовал холод. С пустыми руками тоже не пойдёшь, а есть в такое время не было желания. Кофе ведь хватит, так?
«Должно хватить. Или всё-таки взять что-нибудь? Нет, не надо. Или всё-таки? А вдруг он вообще спит? Блин, почему всё так сложно?»
Вооружившись туркой и недавно смолотым кофе, Света, как могла, тихо прикрыла за собой дверь. Непривычно было ходить в гости по ночам — мушкетёрши не в счёт, и авантюра едва не провалилась из-за позорного бегства. И только нежелание давать заднюю заставило полуночницу следовать плану. В подъезде, как и следовало ожидать, стояла тишина, а оттого стук костылей по бетону раздавался особенно гулко.
К кому-нибудь другому Света ни за что бы не отважилась заявиться ночью, но Валера сам говорил, что в последнее время мучился бессонницей из-за нарушенного режима. Да и нервотрёпка с разводом не добавляла спокойствия. Довольно бодро Света допрыгала до лифта, поднялась на один этаж, уже с куда меньшим энтузиазмом добралась до квартиры «неспящего в Сиэтле», а вот там и застопорилась.
«Не дрейфь!» — Голос Риммы, казалось, звучал отовсюду, а на деле всего лишь поселился в голове у любительницы ночных приключений.
Когда Свете приходилось выходить за рамки собственной зажатости, в ней просыпался кто-нибудь из подруг, так сказать, на подмогу. И на этот раз наружу выбралась самая смелая из мушкетёрш.
Собравшись с духом, Света так быстро, как только могла, нажала на звонок и очень надеялась, что никто не выйдет. Ну и что, что проделала весь путь досюда? Прогулка перед сном ещё никому не мешала.
«Отставить панику!» — хохотала Римма.
— И ничего я не паникую… — бормотала лягушка-путешественница.
«Трусиха!»
— Да ну тебя!
Пока Света размышляла, не обратиться ли к психиатру по поводу голосов в голове, дверь отворилась, и на пороге показался поражённый хозяин. Однако его удивление мгновенно сменилось бурным восторгом.
— Кофе! — обрадовался Валера, а потом расхохотался и добавил: — Привет, Света! Я очень рад тебя видеть!
— Привет, — улыбнулась она, непонятно почему задетая тем, что такая реакция случилась не на её появление, а на турку в её же руках. — Мне не спалось, а ты говорил, что и ты тоже… вот и я… вот.
— Заходи, заходи! — Валера посторонился, чтобы пропустить ночную гостью, не забывая при этом следить, чтобы та ни за что не зацепилась и, чего доброго, не повредила себе ещё что-нибудь.
— Спасибо, — пролепетала Света, до сих пор не веря, что пошла на этот шаг. Ох, если бы только мама узнала! Но в том-то и вся суть, что она не знала, и от неё уж точно не узнает. Похоже, у кого-то проклюнулся бунтарский дух.
— Чувствуй себя как дома!
Хоть планировка у их квартир и была одинаковой, но убранство сильно отличалось. Конкретно здесь его не было совсем. Старые обои в мелкий пожелтевший цветочек давно пора было сменить, краска на полу облезла ещё лет десять назад, а почерневший линолеум на кухне не взяла
