Тот же Хунерих приказал всем чиновникам перейти в арианство и выслал в Сицилию и Сардинию непослушных. Он поставил у дверей католических церквей Карфагена палачей, которые скальпировали всех, кто в вандальской одежде переступал их порог. А такую одежду носили не только вандалы, которые, будучи арианами, таких церквей не посещали, но и королевские чиновники, набранные из местных жителей, африкано-римлян. Многие скальпированные слепли или умирали, а оставшихся в живых, особенно женщин, вандалы водили по городу для устрашения непослушных[158]. В Типасе, где жители протестовали против назначения им арианского епископа, по приказу короля были собраны жители со всей Мавретанской провинции на форум, где им вырезали языки и отрезали правые руки[159].
Гунтамунд (484–496) во время наступления мавро-берберов с целью ослабить напряжение в Карфагене разрешил епископу Евгению возвратиться из ссылки, чтобы отправлять католическую службу. С его согласия ученый Фелициан «открыл школу, возвратил Карфагену литературу и объединил на своих лекциях варваров и римлян»[160]. Он даже покровительствовал латиноязычным поэтам, требуя от них прославления вандальского господства. До нас дошла латинская антология, в которой собраны произведения придворных поэтов короля. Но все эти произведения пронизаны печатью мертвящего вандальского господства. Они затушевывают тяжелую действительность и бедствие африкано-римлян[161]. Малейшее проявление оппозиции или прославление довандальского времени жестоко каралось. Поэт Драконций вместе с семьей был брошен в тюремные застенки, откуда писал униженные просьбы королю и обещал за свое освобождение воспеть кровавые деяния вандалов[162].
Король Тразамунд (496–523) по той же причине освободил из ссылки епископа Фульгенция и поручил ему выработать пункты примирения между католическими и арианскими епископами. Фульгенций в 515 г. написал трактат «Против ариан»[163] и памятную записку королю, в которой настаивал на переходе ариан в католицизм. Но это означало возвратить католической церкви захваченные у нее базилики, церковную утварь, землю, богатства, что задевало материальные интересы арианских епископов, и они добились прекращения переговоров и новой ссылки Фульгенция в Сардинию. Не имея поддержки у местных жителей, Тразамунд решил искать ее у остготов в Италии. Он женился на сестре Теодориха I Амалафриде и выпросил у него 6 тыс. воинов в качестве подкрепления, «чтобы держаться против местного населения»[164]. Король Хильдерих пошел на союз с Византией и разрешил католическую службу.
Так вандальские короли лавировали, но продолжали насилие над своими африканскими подданными, что усиливало внутренние противоречия, а поскольку они сделались также морскими разбойниками, то это обострило их внешнеполитические противоречия. Таким положением воспользовалась Византия.
Когда Гелимер сверг Хильдериха, византийское правительство получило повод вмешаться во внутреннюю борьбу. Такому вмешательству, по свидетельству Захария Ритора, содействовали «несколько магнатов из Африки, покинувших страну из-за ссоры с королем и находившихся в Константинополе. Они вошли в контакт с императором, дали ему полную информацию о своей стране и подстрекали его к войне, утверждая, что их страна не помышляет о войне с ромеями, поскольку она занята войной с маврами»[165].
9 июня 534 г. из Константинополя в Африку отправилась экспедиция во главе с Велизарием в составе 92 военных и 500 транспортных кораблей с 20 тыс. моряков, 2 тыс. пехотинцев, 5 тыс. конников, с вспомогательными отрядами герулов — 400 чел. и гуннов — 600 чел.[166]
Еще до начала военных действий византийцев, по свидетельству Прокопия Кесарийского, решительно выступили против вандальского господства местные жители в ряде районов страны. В окрестностях Триполи один из туземцев, по имени Пуденций, возглавил восстание и попросил помощи у Византии. Прибывший ему на помощь небольшой византийский отряд помог восставшим освободить от вандалов всю провинцию, после чего Пуденций признал верховенство императора. В Сардинии вандальский военачальник Года объявил себя федератом Византии и обратился к императору за помощью. Вандальский король послал против него свои войска, что ослабило королевские силы в Карфагене.
В начале сентября 534 г. византийская экспедиция подошла к мысу Капут Вада, в пяти днях пешего пути до Карфагена, где высадились пехотинцы и конники. Отсюда Велизарий послал нескольких лазутчиков в г. Сиклет, которые связались с епископом и первейшими гражданами города. Начальник публичной почты перешел на сторону византийцев и передал им всех лошадей, а первейшие горожане вручили им ключи от городских ворот, вскоре сюда подошли византийские войска, наступавшие на Карфаген. По свидетельству Прокопия Кесарийского, участвовавшего в походе, «жители ничего не укрывали, продавали все охотно и оказывали воинам поддержку»[167].
По пути в Карфаген войска разбили несколько вандальских отрядов, одно время и сами оказались в тяжелом положении, но затем разгромили главные силы во главе с Гелимером.
Горожане Карфагена открыли византийцам ворота, а когда к гавани подошел византийский флот, карфагеняне разорвали железную цепь, преграждавшую вход в порт, и впустили флот[168]. Сторож королевской тюрьмы, увидев приближение кораблей, выпустил всех заключенных и бежал с ними.
Византийцы не встретили никакого сопротивления в Карфагене. Вандальский гарнизон разбежался в поисках защиты в храмах.
Все предводители мавро-берберских войск в Мавретании и немногие из Нумидии отправили к Велизарию поверенных и обещали ему помощь[169].
Остатки войск Гелимера и прибывшие к нему на помощь войска из Сардинии были разгромлены в битве при Камароне. Гелимер несколько месяцев скрывался в горах, а затем сдался.
По возвращении в Константинополь Велизарий отпраздновал свой триумф, а в цирке на обозрение народа были выставлены захваченные у вандалов сокровища, золотые ткани, сосуды, драгоценности и вазы из храма Соломона, увезенные Гейзерихом из Рима[170]. В императорском дворце в серии картин на стенах и потолках были изображены эпизоды войны с вандалами и показан энтузиазм местных жителей, предлагавших колосья и лавры. Гелимер был изображен в позе побежденного, распростертого у ног императора[171]. Вероятно, художник отразил реальную действительность, иначе он мог подвергнуться осмеянию со стороны участников войны.
Вандальские воины были перевезены в Византию. Часть их была влита в состав армии, остальные расселены в Малой Азии, в области Ангоры.
Африканский поэт Коррип говорит о «быстром успехе этой войны против безбожного Гелимера, этого бандита, который пытал и губил Африку»[172]. По его словам, Средиземное море стало свободным от пиратов, «мир благоденствует и плодороден. Повсюду поют торговцы, слышны на земле песни и радостные голоса. Здесь — это земледелец, поющий от радости, там — путешественник. Свобода была тогда всеобщей»[173].
Но радоваться угнетенным массам пришлось недолго. На смену вандальскому гнету пришел византийский. Под угрозой оказались и независимые от вандалов владения мавро-берберов, их государства. Византийцы предприняли попытку расширить свои владения за счет их территории. По свидетельству Захария Ритора, мавро-берберы по-прежнему продолжали сопротивляться завоевателям, на этот
