выводить автоматически, чтобы без летчика, на всякий пожарный!
— Фантаст ты, Миша, писатель одним словом! Пусть и хороший, но всё-таки фантаст.
— Хорошо, тогда еще немного о фантастике в самолетостроении: самолет поддержки пехоты или штурмовик. Хорошая скорость, грузоподъемность и бронирование. Летающий танк. Бомбы, ракеты, пушки и пулеметы и всё это бьёт по укреплениям врага! Прообраз -Лебедь XII, самолет-боевик. Вот только главной его особенностью будет именно мощная защита, потому что действовать будет при сильном противодействии противника.
— И кто сможет такую крепость создать? Яковлев?
— Ильюшин сможет, наверное, Таиров.
— Ну, интересная мысль, правда, при наличии легкого и тяжелого бомбардировщика… в прочем, военные скажут — сделаем. А пока что сомнительная идея.
— Всегда так. а вот вертикальный взлет автожир, например. Ему бы мощность прибавить, пусть тот же Камов сообразит такой аппарат, чтобы мог несколько человек, например, в тыл врага забросить со всем оружием. Кстати, транспортные самолеты для десантирования на парашютах — вот та фантастика, что очень скоро станет реальностью! А у нас в транспортной авиации кот не валялся. До того дойдет, что будем их по лицензии делать!
— Насколько я понимаю, подъемная тяга автожира напрямую зависит от мощности, движка, в общем, возвращаемся к той же проблеме.
— Где вместо сердца пламенный мотор! — на эту шутку Харламов улыбнулся, но как-то не слишком весело. А проблема авиадвигателей станет очень остро, особенно в первые дни войны, и только лишь КБ Микулина эту проблему не вытянет. Наш разговор прервала группа из трёх лыжников, которые ворвались в беседку, где сразу стало тесно, весело и шумно.
— А это наши пилоты-испытатели, лучшие из лучших, знакомьтесь! Писатель и летчик-наблюдатель Михаил Кольцов, участник перелета Москва-Анкара. Михаил Громов, летчик-испытатель, перелет Москва-Пекин-Токио, Бенедикт Бухгольц, летчик-испытатель, первый в мире разработал выход гидросамолета из штопора!
— А это мой ученик, Коля Благин, хороший парень, горячий только слишком. — это Громов указывает мне на влетевшего в беседку третьим симпатичного молодого парня.
Что я чувствовал, когда пожимал руку человеку, который в ближайшем будущем станет причиной гибели не только самолета моей мечты «Максима Горький», о создании которого мы так недавно беседовали с Харламовым, но еще и нескольких десятков людей, в том числе детей, которых возьмут в тот злосчастный полет? Да почти ничего. Передо мной стоял и тяжело дышал…
Обычный парень, с приятным, располагающим к себе лицом. Говорят, что отличный пилот. Из дворянской семьи. Получил великолепное образование, может быть, именно из -за своего происхождения и старался быть на виду, лучшим из лучших. И лихачил, да, было такое. Тот же Чкалов, тот еще воздушный хулиган, они одной примерно породы, хотя и разного происхождения, что доказывает только одно: происхождение имеет весьма относительное влияние на человека, важнее всего его личные качества. Но зарубку я себе сделал, никаким образом к полетам рядом с агитационным самолетом Благина не подпускать. Говорили, что его исполнить фигуры высшего пилотажа в тот день упросили киношники, которым были нужны эффектные красивые кадры, не знаю, помню точно, что был приказ никаких выкрутасов рядом с самолетом-гигантом не делать. Ну, надеюсь, что теперь этой трагедии не будет.
А вот почему я ничего про Бухгольца не помнил? Тем более Бенедикта… Непонятно? Ночью напрягся. Вспомнил. Этот пилот испытывал именно гидросамолеты. Он погибнет при перегоне Савойи S55P по маршруту Севастополь-остров Врангеля. Где-то читал, что вылетит на неисправном аэроплане, потребует произвести ремонт, там будет грозный приказ от Куйбышева — срочно перегнать машину на Север и точка! Вот и вылетит на ненадежной машине. Потерпит катастрофу где-то в районе Сталинграда. Что-то я об этом читал, кажется, в разделе о невыясненных причинах катастрофы. Так и не смогут определить, почему самолет разбился, хотя из экипажа кто-то выживет, кажется, штурман со смешной фамилией Падалко. Факт, я тогда еще заметил, что человека с такой фамилией брать в экипаж — дело рискованное. Глупая шутка, согласен. А ведь произойдет эта трагедия в тридцать третьем. точно.
За обедом удалось подсесть к столику с новыми знакомыми, и я немного разговорил Бухгольца, оказалось, он еще и авиаконструктор, придумал самолет-лимузин. Это в котором в кабине два пассажирских кресла были установлены друг к другу лицом. В общем, наша беседа вылилась в небольшое интервью, тем более, что было что Бене рассказать: и о том, как он спасся на парашюте, когда самолет П-2 Поликарпова на высоте 1200 метров потерял крыло. Выпрыгнул, аэроплан упал на аэродром — и вдребезги разбился, даже мотор по кусочкам по всей площадке собирали, а летчик благополучно повис в на дереве. По смешному совпадению, это был сад клуба «Авиаработник». А потом были испытания истребителя из Бутырки, И-5, созданного в ЦКБ-39 ОГПУ имени В.Р. Менжинского Поликарповым и Григоровичем. И пять вынужденных посадок, и награда от ОГПУ — пистолет Маузер и личный лимузин. При этом Бухгольц был в этой «шарашке» вольнонаемным летчиком-испытателем. Хорошо так поговорили. Не удержался, под самый конец беседы попросил его никогда не вылетать на неисправном самолете, даже если есть строгий окрик большого начальника. Не знаю, сработает это, или нет. Но чем меньше места для начальственной дурости, тем, наверняка, лучше для людей, в том числе летчиков-испытателей.
Через три дня я снова остался в одиночестве — небольшой отпуск у Харламова закончился, как закончились и сроки пребывания в доме отдыха компании летчиков-испытателей, с которыми я проводил тоже достаточно много времени. А уже первого числа марта месяца я покинул такой понравившийся мне дом отдыха. Впереди — трудовые будни. В этот день мне удалось «поручкаться» еще с одной легендарной личностью: самим Валерием Чкаловым. Его заселили в мой номер, вот только я уже выселялся, так что даже на интервью времени не было, но договорились встретиться и поговорить. Тем более, что мне было интересно узнать об испытаниях советского авианосца — самолета-бомбардировщика, несущего на себе несколько истребителей. Насколько я знал, при ударах по важному мосту в Румынии (по нему проходил нефтепровод в Констанцу) в самом начале войны именно эти машины добьются попаданий, но вот подробностей не помнил. Хоть ты меня убей.
И, самое главное, я начал! Осознавая все риски и все возможные плюсы и минусы, я осознано решил что-то изменить уже в этом, тридцать втором году. Мне кажется, что что-то изменить было возможно.
Интерлюдия
Кремль. Кабинет Сталина.
Самое пристальное внимание он всегда уделял людям. Кадры решают всё… короля делает свита — истины старые, но рабочие. От твоего окружения зависит очень многое. А
