он перевёл взгляд на Умака и произнёс:
— Свяжись с «Январём» и сообщи мне, как будет готово.
— Так я уже… — ответил Умак. — Надо ж было отчёт передавать.
— Хорошо, — сказал Катан и двинулся к выходу, но механик остановил его, схватив за руку.
— Вам нужно эвакуироваться, — сказал Лассон.
— Что? — спросил Катан. — Зачем?
— Они придут сюда.
На этой фразе мы все замерли, а Лассон заговорил каким-то гипнотическим тоном:
— Они не брали заложников. Когда охрана была сломлена, до меня доносились одиночные выстрелы время от времени. Они добивали всех, кого находили. Они хотят сбежать из Антарты. Скорее всего, они бросились за мной в погоню, и если это так, они уже знают, что весь транспорт сломан. Сколько времени пройдёт, пока они поймут причину? Даже если они в этом ничего не соображают, то почувствуют запах бензина и найдут утечку. И даже если они потратят час на то, чтобы попытаться найти решение проблемы, после этого они пойдут на ближайшую станцию пешком, чтобы раздобыть себе новый вездеход. И они придут сюда.
— Что мы, по-вашему, должны делать? — спросил Катан.
— Сообщите о случившемся на «Январь», — ответил механик. — Они должны прислать сюда и в тюрьму вооружённые отряды. А сами эвакуируйтесь. У нас есть часа два-три, может, больше, но я бы на это не рассчитывал. Загружайте людей в вездеходы и увозите отсюда. Зэки захватят станцию, но больше им некуда будет идти. Все остальные колонии слишком далеко. Никто не выдержит многочасовой переход на таком морозе.
В моей голове молнией пронеслось то, что вездеход у нас только один — тот, на котором приехал механик. Даже если бы «Январь» не забрал другие, нам пришлось бы сделать две поездки, чтобы целиком вывезти рабочих на другую станцию. Может быть, мы уложились бы в срок. Но точно не на одной машине. Когда я осознал это, я ощутил, как откуда-то из моего живота поднимается страх. Нам никак не успеть. На «Заре» не было никакого оружия, кроме револьвера Катана. А если то, что говорил механик, было правдой, то к нам направлялась толпа хорошо вооружённых головорезов.
Я кое-что знал о них, хоть и немного. Лакчами не отправляли в Антарту воришек или мелких мошенников. Все они были осуждены за тяжкие преступления. Попасть в Антарту в качестве заключённого — жуткая участь. Здесь они жили в тюрьме без окон и работали на морозе. Можно было только предположить, насколько эти люди отчаянные.
Катан освободил свою руку от хватки механика и произнёс:
— Я сделаю всё необходимое.
Он направился в рубку, позвав за собой Умака. Проходя мимо нас с Шиму, Катан сказал вполголоса:
— Не спускайте с него глаз и не дайте отсюда выйти.
Они с телефонистом скрылись в комнате связи, а нам оставалось лишь наблюдать за гостем. Механик продолжал медленно потягивать кофе. Он немного сутулился и выглядел так, словно пытается занять как можно меньше места. При этом он не выказывал никакого страха или неуверенности, что оставляло противоречивое впечатление. Если бы не реакции Катана, я бы чувствовал себя спокойно в присутствии Лассона. Но из-за недоверия начальника станции, он почему-то казался мне опасным. Вид у него был не самый опрятный, но чего можно было ожидать от тюремного механика? Волосы растрёпаны, щетина не щеках, пятна на комбинезоне. В общем-то, так здесь выглядели почти все. Но всё же после разговора от него веяло чем-то загадочным и зловещим. Впрочем, меня несколько успокаивало присутствие Шиму. Даже если этот парень был не тем, за кого себя выдавал, вдвоём мы бы с ним справились.
Мы провели минут десять в полном молчании. За всё это время механик лишь пару раз поглядывал в нашу сторону. Кажется, он допил кофе и теперь просто вертел кружку в руках. Мы с Шиму переминались с ноги на ногу, присматривая за ним и не решаясь что-либо сказать.
Наконец, дверь телефонной открылась, и к нам подошёл Катан. Все присутствующие уставились на него. Начальник станции несколько секунд о чём-то размышлял, а потом сказал:
— Итак, господин… Лассон, верно?
— Верно, — отозвался наш гость.
— Пройдёмте со мной.
Механик встал из-за стола и направился вслед за Катаном по коридору. Мы с Шиму шли позади. Начальник станции остановился у одной из дверей, вытащил ключи из кармана, выбрал нужный и открыл её.
— Я попрошу вас немного подождать здесь, — сказал Катан.
Механик посмотрел на него с еле заметной ухмылкой. Его оставляли в подсобке без окон — одном из немногих помещений с замком.
— Я надеюсь, — сказал Лассон — вы меня услышали, господин…
— Оша, — ответил Катан. — Начальник станции «Заря». Я вас услышал. И могу гарантировать, что мы не эвакуируемся без вас. Но моё положение обязывает меня прежде всего заботиться о безопасности станции. В том числе и от вас, господин Лассон.
— Я прошу лишь об одном, — произнёс механик, заходя в подсобку, где Катан сразу же зажёг свет, — свяжитесь с тюрьмой, если мне не верите. Проясните ситуацию как можно быстрее. От этого зависят жизни ваших людей.
— Я учитываю это.
С этими словами Катан запер дверь на замок и обратился ко мне:
— Ашвар, останься здесь. Если он попытается выломать дверь, зови на помощь. Шиму пока найдёт тебе смену.
Катан снова направился в телефонную, но я остановил его, спросив шёпотом:
— Что говорят на «Январе»?
— Пока ничего, — ответил Катан. — Сейчас они пытаются связаться с тюрьмой и подтвердить личность этого Лассона.
— Что ты собираешься делать?
— Всё в порядке, — наклонившись ко мне, твёрдо сказал Катан, — просто стой здесь и никуда не уходи, пока не явится смена. Всё под контролем.
Он ушёл к телефонисту, а Шиму пошёл искать кого-нибудь из рабочих. Я остался в коридоре один, не находя себе места. Мне хотелось ходить из стороны в сторону от охватившего меня волнения. Я бы хотел, чтобы подозрения Катана оправдались. Чтобы механик оказался беглым преступником, который пудрит нам мозги, пытаясь уйти от преследования. Но зачем тогда он прибыл сюда? Он мог бы отправиться в порт, но приехал сюда, где снова оказался заперт. А если прав Лассон, то мы сейчас теряем время, пока к нам приближается отряд вооружённых бандитов. И нам никак не успеть эвакуироваться. От всех этих жутких мыслей, вертевшихся в голове, у меня начало крутить живот. Но нужно было оставаться здесь.
Механик не издавал ни звука, и мне это нравилось. С каким видом он зашёл туда! Если бы меня попытались запереть в такой ситуации, я бы рвался наружу и пытался бы докричаться до Катана.
