— Что за пиздец?! — Руслан гаркнул во всю мощь своего голоса.
— Вызывайте наряд, тут у нас черти что творится, — Макс Ракитин встал из-за стола и начал продвигаться к извивающимся в торте мужикам. Там тоже было на что посмотреть, даже Ника засмотрелась, на что Миша моментально щелкнул ее по носу.
— Это мои друзья. И вообще. В отличии от вас всех, у меня на этой фальшивой свадьбе не было ни одного друга. И кстати говоря, ваш такой расфуфыренный и напомаженный офицер силой женил на себе слабую девушку. Силой, я подчеркиваю. Я замуж вообще не хотела, — Багирова тыкнула в Сашу пальцем, а затем прикусила губу.
Вместо очевидного ужаса на лицах гостей, Мила увидела недоумение.
— ЛЮДМИЛА! — Громко прозвучало на всю округу. Так сильно Багиров Руслан еще никогда не кричал на свою дочь. Сразу за этим послышалось слабое:
— Дочь, что ты делаешь? — мать Милы смотрела на дочь печально, выражение лица было обреченным и бесконечно разбитым.
Когда гости начали перешептываться, Саша громко ответил за всех.
— Дорогие гости, моя жена просто беременна. Гормоны играют, так бывает, — снисходительно улыбнулся, притягивая Милу к себе. Пятерней он зарылся в ее волосы и прошептал на ухо:
— Нет! НЕТ! Я не твоя жена! — Мила пыталась увернуться, царапала пальцами грудь мужчины, но все мимо.
Крик девушки неожиданно подхватил другой человек. Это случилось слишком быстро и внезапно.
— Воды отошли. Ой. ОЙ. Вызывайте скорую!
Жена Миши схватилась за живот, громко постанывая. Все разом переключились на нее, а Саша, немедля больше не секунды, под звуки «YOU CAN LEAVE YOUR HAT ON», подхватил шокированную жену на руки и унес в сторону своей машины.
13. Шалаш, или Мы совсем не в Раю…МИЛА
Мила даже не поняла, в какой момент ее грандиозный план пошел коту под хвост. Девушка надеялась раздуть немаленький скандал, но все испортил случай. Ох, она до сих пор помнила побагровевшее лицо своего отца, его затуманенный яростью взгляд, его голос, раскатом грома прокатившийся по пространству.
Отец был зол, нет, он был просто в бешенстве. Мила однозначно добилась нужного ей результата. Появление ее друзей было просо феерическим, а стриптизеры надолго останутся в памяти присутствовавших.
В общем-то свадьба получилась бы запоминающаяся, если бы не Ника и внезапно начавшиеся роды, перечеркнувшие дальнейшие события заготовленного Милой сценария. И только Саше, казалось, было плевать на все: на выходку ее совершенно невообразимую, на то, что опозорила она его, такого замечательного и неотразимого, перед лицом сослуживцев, ему будто совершенно не было до этого дела, он не разозлился даже.
А его заявление о беременности Милы? Вот же гад! Вот же сволочь! Так ловко перевернуть все с ног на голову, и выставить себя в выгодном свете! Мало того, что этот наглец в глазах всех остальных, женился на дочери самого Багирова, так еще и ребенка ей заделал. Каков подлец! Так лихо все вывернуть и выйти сухим из воды. Беременная! Она! Да ни за что! Не в этой жизни! Она ни за что бы не стала рожать от такого бесчувственного сноба, как Александр Ракитин.
Багирова и представить не могла, как будет жить с ним под одной крышей, как будет рожать детей. Не хотела она этого, совершенно не хотела, потому что несмотря ни на что, в Миле, где-то глубоко внутри, жила вера в настоящую любовь, не ту, что была между ней и Владом, он ведь так просто отказался от нее, а ей, как оказалось, в общем-то все равно. Нет, в тот момент, когда она услышала льющийся из динамиков знакомый голос, ей было больно, почти также, как четыре года назад, когда Ракитин показал истинное свое лицо и отношение к ней, Миле, к таким нежным и невинным чувствам девушки.
Конечно, даже тогда она не питала ненужных иллюзий, девушка вполне осознавала, что он слишком взрослый для нее, слишком далекий. Тот ее детский, совершенно необдуманный порыв, был простой случайностью, ей только хотелось, чтобы ему было приятно, чтобы он знал, что его всегда ждут и любят.
А в ответ она получила насмешку со стороны расфуфыренной девицы и совершенное безразличие Ракитина к таким важным для Милки вещам. В общем-то именно тогда Миле вдруг надоело быть такой правильной и хорошей, удобной для всех, кроме нее самой. Никому не нужны были ее доброта и детская наивность.
В школе все быстро поняли, что дочь генерала Багирова отличается от остальных представительниц золотой молодежи. Она была слишком простой, какой-то непосредственной, что ли, словно не от мира сего. Хорошая девочка, которая никогда ни в чем не откажет, подставит плечо и на которой в результате так любили «ездить».
А она всегда брала пример с Ракитина, ей было невдомек, какой он на самом деле поверхностный. Миле так хотелось быть похожей на него. И как же было больно падать с высоты птичьего полета, с воздушных облаков, которые она себе нарисовала, на твердую холодную землю.
Ее тогда словно ушатом ледяной воды окатили, и вся короткая жизнь Милы пронеслась перед глазами. Она уяснила одну важную вещь — никому не нужны твои положительные качества, всем просто удобно. Вот тогда-то Мила перестала быть удобной. И словно глаза открылись, словно спала она до этого, или в иллюзиях глупых жила, потому что такая вот новая Мила, с твердым характером и совершенно неудобная, своевольная, и даже дерзкая, никому не понравилась. А вот она себе нравилась и даже очень.
— Воу-воу, братух, ты поосторожней, сломаешь свою ненаглядную, — раздался насмешливый голос где-то позади, или впереди. Вниз головой оно как-то вообще все сложно воспринималось. Мила лишь узнала в голосе знакомые нотки — Игорь, брат Сашки, все же успел на их свадьбу, пусть и в такой момент. Багирова с трудом подняла голову, парень стоял в нескольких метрах от них, в компании восьмилетнего Кости — самого младшего из Ракитиных — который явно офигевал от суеты вокруг.
Саша тем временем резко развернулся, вызвав у Милы очередной приступ головокружения.
— Явился не запылился.
— Да я че, я ж не виноват, что рейс задержали, — Игорь рассмеялся громко, и кажется, братья пожали друг другу руки. — Может ты опустишь жену на землю, мне, конечно, в кайф ее девяносто, но я не против поздороваться.
— Отпусти меня немедленно, — Милка вдруг забарахталась, возмущенная тем, что парень пялится на ее «девяносто».
— Еще чего, — Саша не собирался ее отпускать, до машины оставалась всего пара метров, и он намерен был увезти ее туда, где им никто не будет мешать и откуда Милке ой как сложно будет сбежать. — Я теперь тебя всю жизнь на руках носить буду.
— Милка, ты там как, удобно? — вновь раздался голос Игоря.
— Да пошел ты, — процедила девушка.
