квартире, другой постели... А в спальне напротив будет просыпаться он. Андрей. Мужчина, который почему-то сильно меня волнует.
Мэй настаивает на том, чтобы спуститься вместе со мной вниз и проводить меня к выходу. Я не спорю с подругой. И так ничего ей не объяснила, ну хоть дам возможность проводить по-человечески.
Андрея сразу нахожу взглядом. Он так же стоит у машины и снова курит.
А ещё я вижу отцовских охранников. Они бродят неподалёку и как обычно делают вид, что никакого отношения ко мне не имеют.
Значит, Андрей выполнил мою просьбу... И довольно быстро. Практически сразу...
Мурашки по коже пробегают.
Его льдистые глаза тоже обращается ко мне, как только мы с Мэй оказываемся в зоне парковки. Голубой взгляд врезается в моё тело острыми иглами, от которых начинает расходиться дребезжание, достигающее самых глубин моей души.
— Это он, да? — спрашивает подруга шёпотом, наклонившись к моему уху. — Тот самый, который у школы был. Он так смотрит на тебя...
И я точно знаю, что под фразой "так смотрит", Мэй не подразумевает обычный голодный мужской взгляд. Андрей действительно смотрит на меня странно. И это одновременно пугает и захватывает. Если бы меня попросили описать этот взгляд, я бы сказала, что так смотрят те, кто сильно страдает. И смотрят они так на причину своего страдания.
Но ведь мы с Андреем толком не знакомы. Откуда мог взяться этот взгляд?
Глава 10
Лин
— Давай, мамуль, пока. Люблю тебя очень и скучаю. Надеюсь, скоро вернусь домой! — сбрасываю вызов и устало откидываюсь на подушку.
Взгляд мой тут же упирается в потолок, в замысловатую люстру с вентилятором. Лопасти неторопливо крутятся, разгоняя тёплый воздух, разрезая его, будто ножом. Мне кажется, нечто подобное сейчас происходит в моей жизни. Лопасти режут её на части, и я вовсе не уверена в том, какой будет конечный результат.
Время на часах почти десять вечера. Практически весь день я провела в квартире Андрея, в этой самой комнате, изо всех сил стараясь придумать, чем заняться таким, чтобы лишний раз не выходить отсюда и не сталкиваться с мужчиной.
Он меня напрягает своими взглядами.
Сначала я пыталась убедить себя, что мне это просто мерещится, и даже старалась общаться с ним, не обращая внимание на пронзительный взгляд, проедающий до нутра, но вышло плохо. Мои вопросы мне самой казались глупыми. Что-то вроде:
"А я могу продолжать занятия с детьми в школе?"
"Да, конечно, Лин. Ты же не пленница".
"А могу выходить из дома ещё куда-то?"
"Желательно в моем присутствии".
"А у вас что, совсем нет никаких дел?"
"Ты моё дело, Лин".
Как же это все странно. Чувствую себя маленькой девочкой, с которой вынуждено нянчается взрослый мужчина. И при этом при всем, он ещё и видит во мне нечто такое, что превращает его голубые глаза в темно-синие.
Такими путями я получу нервный срыв, просто проживая с ним в одном помещении.
Мэй звонила мне сегодня раз десять — хотела убедиться, что я точно в порядке. Мама тоже неоднократно спрашивала, все ли нормально. Это угнетает, потому что у меня нет однозначного ответа на эти вопросы. Наверное, все будет хорошо, когда я окажусь дома и навсегда избавлюсь от своего преследователя. А ещё от голубых глаз, которые не получается выбросить из головы.
Перевернувшись на живот, утыкаюсь носом в подушку и тихо вздыхаю. Жарко. Я вся липкая от пота, и мне надо в душ. Но если я выйду, то, вполне вероятно, столкнусь с Андреем...
Ну и что? Столкнусь, а дальше что? Не сожрёт же он меня, в конце концов! Что мне теперь все время в комнате сидеть? Это же глупо!
Раздражённо поднимаюсь с постели, беру из шкафа сменное белье и халат, после чего почти яростно топаю к двери и распахиваю её пока не передумала.
"Чего это ты такая трусиха? Подумаешь, мужик пристально смотрит. Он же не может быть маньяком, иначе папа его не прислал бы точно. Тупо как-то избегать любого общения с ним. Воспринимай Андрея, как одного из охранников. К ним ты тоже не сразу привыкла".
С этими мыслями я, наконец, выхожу из комнаты и намеренно неторопливо иду в сторону ванной. В квартире тихо, будто кроме меня здесь никого нет, но я точно знаю, что есть, потому что до этого выходила на кухню перекусить. Андрей появился бесшумно и неожиданно — как призрак какой-то. Удивительно, что при таких габаритах он способен настолько тихо передвигаться и подкрадываться.
Дверь ванной оказывается заперта. Наверное, он там. Ну да, точно он там. Кто же ещё там может быть?!
Раздражаюсь из-за собственной глупости, но больше всего меня коробит неожиданно мелькнувшая в голове картинка — я представляю, как Андрей моется. Стоит под струями воды полностью обнажённый, глаза закрыты, голова слегка опущена вниз, прозрачные струйки будто вены обвивают все его тело...
Меня настолько поражают мои мысли, что я примерзаю к месту и какое-то время просто тупо смотрю на дверь и не могу пошевелиться.
Я не должна о таком думать. Я не могу. Это ненормально.
Нужно уйти в комнату. А лучше на кухню и облиться холодной водой из крана, чтобы в чувство прийти.
Дверь ванной распахивается до того, как я успеваю сделать то, что запланировала. В нос ударяет запах геля для душа, перед глазами возникает широкая, покрытая тёмными волосами грудь, сейчас влажная от воды.
Мой взгляд хаотично и абсолютно безвольно изучает тело мужчины передо мной. Он надел спортивные штаны и накинул рубашку, но не стал застегивать. Я вижу, какой он крепкий, мощный, можно сказать, идеальный. И мне не стоит так на него смотреть. Он может подумать плохо обо мне. Он может решить, что я хочу того, чего я вовсе не хочу.
— Лин? — окликает Андрей.
Только теперь я понимаю, что даже не попыталась поднять взгляд к его лицу. Это же просто ужасно. Стою тут, прижав трусы и халат к груди, и разглядываю тело знакомого моего папы.
— Я... Я хотела душ принять, — выдавливаю из себя кое-как, наконец, посмотрев в глаза мужчины.
Они снова темно-синие.
*****
— Иди. Душ свободен, — тихо произносит Андрей.
Его голос почему-то звучит сипло. Из-за этого мурашки бегут по коже и в животе становится щекотно. Я все ещё не могу сдвинуться с места и продолжаю стоять.
Напоминает сцену утром, когда мне нужно было обойти мужчину,
