Впрочем, задерживаться в Митаве в тот день не входило в планы русского командования, поблизости не было всей русской армии, и формально город был занят, а замок – осажден, месяцем позднее, в августе 1705 г. Боур возвратился из рейда с трофеями и пленными, и мы позволим себе небольшое отступление, чтобы рассказать о дальнейшей судьбе тех и других. Взятые в «полон» в Митаве 78 шведских офицеров и нижних чинов вскоре были умерщвлены – в проигранном сражении при Мурмызе возникла опасность их освобождения[150]. Среди митавских трофеев – пушек, барабанов и знамен – у шведов были захвачены «2 пушки полковые трехфунтовые, при которых на станках утверждены с обе стороны по мартирцу, что картечами стреляют» [151]. По этому описанию они напоминают орудия «системы Корчмина» – полковые трехфунтовые пушки с двумя мортирками на лафете по сторонам от пушечного ствола, – которыми русская армия стала вооружаться в 1706 г. Такое сходство позволяет предположить, что митавские трофеи стали прототипом новых русских пушек.
Известен еще один пример внезапной атаки; с описанным выше нападением на Митаву его делает схожим сразу несколько моментов. Во-первых, атакующие ворвались в крепость неожиданно, во-вторых, часть защитников смогли укрыться внутри взятого города и в-третьих, нападавшие в результате отступили. Итак: март 1706 г., Великое княжество Литовское, город Несвиж. В то время как главная российская армия находилась в окружении в Гродно, царь Петр отправил в литовские города отряды казаков гетмана Мазепы для наблюдения за находившимися неподалеку шведами. Карл XII, узнав об этом, выслал в Несвиж отряд подполковника Траутфеттера силой в 450 всадников. Наиболее полно развитие событий изложено у Адлерфельда.
Отряд казаков силой около 1500 человек расположился в Несвиже, однако в расположенный там замок Радзивилов их не впустили. Траутфеттер прибыл к городу на рассвете 13 марта (шв. ст.) и приказал своим людям спешиться; сформировав три отряда, они успешно вскарабкались на стены, захватили ворота и напали на казаков с разных сторон. Казаки успели собраться на рыночной площади, забаррикадировать улицы и открыть огонь по шведам. Те, в свою очередь, за полчаса выбили казаков из баррикад, убив 300 человек во главе с их командиром и взяв четыре пушки; затем Траутфеттер послал своих кавалеристов зачистить улицы города. Однако 500 казаков укрылись в женском монастыре, а другие засели в домах вокруг площади и постоянно отстреливались оттуда, нанося потери шведам на улицах. Чтобы покончить с обстрелом из домов, Траутфеттер приказал зажечь их, при этом 600 казаков погибло в огне и немногие уцелевшие (до 180 человек) сдались в плен. С теми, кто занял оборону в монастыре, шведы ничего сделать не смогли и покинули город [152]. Дополняет картину взятия Несвижа Н. И. Костомаров: «В Несвиже поставлен был стародубский полковник с четырьмя сотнями своих полчан. Шведы напали на них сонных ночью и одну сотню истребили совершенно; погиб и стародубский полковник Миклашевский. Другая сотня, поверивши слову неприятеля, обещавшего отпустить Козаков на свободу, если они не будут защищаться, положила оружие и была объявлена военнопленною. Третья сотня заперлась в бернардинском монастыре, не поддавалась никаким убеждениям сдаться, и когда шведы, не ставши их добывать оружием, ушли, соединилась с четвертою сотней и обе пришли к гетманскому обозу»[153].
Не исключено, что шведы также рассчитывали на внезапный захват Полтавы. Судя по «Дневнику военных действий Полтавской битвы», перед началом осады Полтавской крепости шведы предприняли неожиданное нападение с целью захвата языков: «При битье тапта и отворении [так в тексте, однако по смыслу следует «затворении», т. к. тапта – сигнал отбоя] города Полтавы неприятельская партия учинила нападение на Полтавскую крепость, но внезапно напала на пикет войск Царского Величества, которой учрежден был пред посадом и стоял в рогатках. И по учинении всем караулом по неприятеле залпа, убито 8 человек, после чего неприятель пошел на убег; в числе оных 8 человек подняты, двое еще живые, которые в допросе сказали, что посланы для взятья языков, чтоб известиться, сколько в оной крепости войск Царского Величества находится, а король их намерен оную крепость атаковать и для атаки будет вскоре сам король» [154]. А на следующий день, подойдя всем войском на рассвете, шведы предприняли штурм с ходу, в надежде на быстрый захват незначительных полтавских укреплений: «На самом разсвете приступило к Полтавской крепости неприятельское войско, из которого 1500 человек в тот же час пошли на штурм, но по многом сопротивлении отбиты при валах крепости, сочтено неприятельских тел 22, да тяжко пораненных взято в плен 9 человек, которые допросами показали, что они надеялись оную крепость взять, потому что оная без обороны и валы во многих местах низки» [155]. Как отмечалось в обзоре источников, Дневник следует читать с осторожностью – достаточно указать на то, что описанные выше две первые атаки на крепость датируются им 2–3 апреля, в то время как сведения о начале осады в других русских источниках датируются первыми числами мая. О первых днях осады Полтавы шведами сообщал Меншиков Петру из лагеря на Ворскле 5 мая 1709 г.: «Неприятель тому пятый день пришел к Полтаве, облокировал город и шанцы повел, а вчерашняго дня получили мы от коменданта Келина письмо, что шанцы под самый ров приведены, и бомбандирует, но не гораздо жестоко: в сутки бомб по пяти бросает, а оной комендант при помощи божией добрый отпор чинит»[156]. 8 мая в следующем письме Меншиков доносил: «По полученным ведомостям от Полтавы, что неприятель оную крепость уже несколько раз жестоким приступом атаковал и хотя с великим уроном отбит и чрез вылазки многих людей потерял, однакоже до сего времени помянутой город в крепкой блокаде держится…» [157]. Возможно, таким образом, что при некорректной датировке и малодостоверных количественных данных Дневник все же описывает реально происходившие события.
Стычки вокруг крепости
Если захватить крепость сразу оказывалось невозможно, то начиналось ее планомерное обложение («инвестирование»). Осаждающий последовательно занимал позиции, выбивая дозоры осажденных из лежащих вокруг города укреплений, садов и селений. Его задача заключалась в том, чтобы запереть неприятеля в крепости и не позволить ему пользоваться внешними ресурсами.
