его блестящим за тонкой оправой очков глазам и легкому румянцу на щеках, она поняла — его сердце теперь у неё в руках, и она может играться с ним, как Снежинка когда-то с пойманным мышонком.
Когда Орловы возвращались в столичный дом, тётушка Алёна, что ехала с Надеждой в одной карете шепнула ей на ухо:
— Не упусти своего шанца.
— Только не попади впросак, — сказал, услышавший Олег. — Не думаю, что он из тех, кто действует первым.
— А мне этот Горячев понравился, — как бы между делом заметила Вера. — Он скромный и галантный.
Олег скептически приподнял бровь.
— Матушка будет в ярости, — с сожалением сказал Константин. — Она с трудом смерилась с выбором Фёдора.
— Эту бурю можно пережить, — махнула Надежда рукой, почувствовав, как рядом сидящая тётушка Алёна вздрогнула. — Он ведь посвященный.
А следующим утром случилось то, чего Надежда и Вера так долго ждали — дневная столица открыла им свои объятья, пусть и в кампании Олега и Семёна.
— Ох, — вырвалось из груди Надежды, когда та прогуливалась с братьями и сестрой по Золотой Аллее. — Неужели я не сплю?
Экипаж брать не стали, от столичного дома Орловых до Золотой Аллеи было пятнадцать минут неспешной ходьбы. На их радость, погода выдалась солнечной и теплой. Сёстры обошлись легкими накидками и кожаными сапожками.
Стоило им только ступить на мостовую, как они подумали, что попали в блаженные земли. Солнечные лучи играли на витринах, где располагались: украшение, платья, туфельки, ридикюли, румяна, сладости…
— Ах, — восторженно вздохнула Вера. — Наденька, ты только посмотри. Что за чудесные платья в том ателье, а какой на их лифе жемчуг.
Но старшая из сестёр уже ничего не слышала. Все её внимание было приковано к серёжкам в витрине ювелирного. Тончайшие листья и цветы опутывали чистый, словно слеза младенца циркон грушевидной огранки. Она так залюбовалась ими, что не заметила, как к ней подошел молодой человек в невзрачной шинеле.
— Прошу прощения, — тихо обратился он к девушке.
Она подняла на него хмурый взгляд, но стоило ей увидеть нарушителя своего спокойствия, как недовольство сменилось удивлением.
— Ах, это вы! — улыбнулась она Горячеву.
— Сожалею, что прервал Вас, — растянул он бледные губы в мягкой улыбке.
— Ну что Вы, — отмахнулась Надежда. — Пустяки. Я всегда рада достойному… собеседнику.
Легкий румянец покрыл острые скулы Горячева, и он нервно поправил круглые очки.
— Вам нравятся здешние украшения? — нашёлся он, после неловкого молчания.
— Да, — Надежда прошлась жаждущим взглядом по витрине. — Они очень прелестны, не находите?
— Тончайшая работа, — кивнул Горячев. — В моих мастерских трудятся самые лучшие мастера.
— Ваших мастерских? — Надежде сделала удивленное лицо, словно Орловы ни разу не покупали у него украшений.
— Да, — он немного выпрямился. — Это мой магазин. Вам пришлись по нраву эти серьги?
— Да, — кивнула она, предвкушая добычу. — Эти…
— Тогда я дарю их Вам, — он открыл дверь ювелирного магазина, и жестом пригласил её войти.
Надежда мельком обернулась на неподалеку стоящих Олега и Веру. Сестра смотрела на них во все глаза, затаив дыхания, а брат кивнул ей головой в сторону открытой двери. Надежда сделала шаг вперёд.
Как только колокольчик над дверью звякнул, к ним поспешил работник с лихо закрученными усами.
— Сударь, — расплылся он в подобострастной улыбке. — Как поживаете? Ах, вы с дамой.
— Упакуй, вон те серьги с цирконом, — бросил ему Горячев.
— Сей момент, — раскланялся продавец.
Надежда смотрела, как его ловкие пальцы заворачивают украшения, которые скоро станут её собственностью, и понимала — она не прогадала. Горячев был богат, не прихотлив, и точно задарит её драгоценностями.
— Вот, — Горячив передал ей серьги. — Думаю, Вы будете в них великолепны.
— Благодарю, — глаза Надежды блеснули, и она, взмахнув ресницами, произнесла. — Надеюсь Вы как-нибудь заглянете к нам на чай.
И пока он не успел предложить проводить её до дома, Надежда вальяжно удалилась.
— А он щедрый, — хмыкнул Олег, разворачивая чужой подарок.
— Может стоило хотя бы поприветствовать его? — спросила Вера, тоже с интересом смотря на серьги.
— Тогда бы мне пришлось платить, — поморщился Олег. — Стипендии нынче и на самое необходимое редко хватает, а батюшка мне больше денег не высылает.
— Ах, какие красивые, — Надежда не могла налюбоваться на подарок.
— Только скажи матушке, что это мы их купили, — посоветовал Олег.
Надежда покивала и тут же решила надеть обновку. Скромные серьги из серебра были брошены на дно ридикюля, а новые отлично подошли ей и хорошо смотрелись с её нарядом.
— Если он будет дарить мне подобное, хотя бы раз в месяц, я готова за него хоть завтра замуж выйти.
— Ты очень дорогая жена, — присвистнул Олег.
— Конечно, — хмыкнула Надежда. — Я знаю себе цену.
— А где Сёма? — вдруг спросила Вера.
Серьги были позабыты. Троица за озиралась по сторонам. Ребёнка рядом не было. Но не успели сёстры поднять шумиху, как Олег с облегчением вздохнул и сказал:
— Да вот же он где.
Семён стоял у витрины магазина игрушек, прижав нос к толстому стеклу. Там, внутри, среди кукол, мячей, сабель и лошадок, стоял, расправив свои белоснежные паруса, мощный фрегат. Мальчик так им увлёкся, что потерял всякий интерес к происходящему вокруг. Был только фрегат. Фрегат и Семён.
— Может купим его? — спросил Олег, положив руки на плечи мальчика.
— А можно? — с надеждой спросил Семён. — Матушка разрешит?
— Мы просто купим его, и она ничего не сможет поделать, — заверил его Олег. — Ну что? Хочешь получить фрегат достойный только самых великих путешественников?
Семён закивал, пребывая в щенячьем восторге. Дело было решено.
Они гуляли по столице до самого вечера. Обошли всевозможные магазины, паркам, посетили театр, и даже съездили на скачки. А с заходом солнца на улицах зажглись фонари. Они выглядели так, словно кто-то сунул в банку упавшую звезду.
— А что там внутри? — спросил Семён, остановившись у одного из фонарей, освещающих набережную.
— Жир, — ответил Олег.
— Как он там оказался?
— Его наливают фонарщики.
— А кто такие фонарщики?
— Те, кто зажигают фонари.
— Ах, как много вопросов, — вздохнула Вера.
— Вопросы, это хорошо, — Олег одобрительно потрепал Семёна по плечу. — Всегда задавай вопросы. Понял?
Семён энергично закивал.
— Только поменьше в присутствии тётушки Марии, — добавила Надежда.
Вера покивала, подтверждая слова сестры.
— А там?.. Там что? — спросил Семён, приживаясь к перилам. — Давайте сходим туда.
Его лихорадочно блестящий взгляд карих глаз был направлен на другой берег, где сверкали тысячи огней. По эту сторону реки людей почти не осталось, а те, кто проходил по мостовой держали свой путь домой, к горящему камину. Свет в окнах гас, и город становился всё тише и тише. Но там… Все было по-другому, словно вся
