и в ночную. Это правда?
–
Да, – говорю, – мне так надо.
–
Ой, божечки, да как же это можно выдержать?
Тут линия заработала, и противный супервайзер из второй смены рявкнул на нас:
–
А ну, быстро по местам! Беседа у них, одно слово – бабы!
Я встала на свое место: измерять линейкой идущие по линии батоны, выбрасывать брак в специальную бочку, взвешивать выборочно образцы и записывать в журнал.
Мимо проходил Володька, доктор из Белоруссии. Он катал по цеху бочки с тестом, поэтому мог передвигаться по всему цеху без нареканий. Я попросила его, чтобы он посмотрел на какой линии что сегодня пекут, и принес мне что-нибудь повкуснее: не перечное, не чесночное, и без томата. Хлебные изделия у нас выпускались немыслимой рецептуры и шли на экспорт в Америку. Причем свежевыпеченные изделия замораживались, упаковывались замороженные и хранились в холодильнике. Потом покупатели разогревали их в микроволновке.
Володька принес мне булочку, и я стала ее жевать. Вообще на рабочем месте есть не разрешается, но ночью начальства нету, а русские супервайзеры жалеют меня, поэтому делают вид, что не видят. Алла подошла ко мне с метлой:
–
Божечки, да и ты и не ешь ничего, только работаешь! Я на перерыве оставлю тебе в своем шкафчике котлетку и яблочко. Скушай, хорошо?
От Аллочки исходила доброта, как свет от солнышка. У нее находилось доброе слово для всех, даже для тех, кто ни слова не понимал ни по-русски, ни тем более по-украински. Мне в таких случаях было лень напрягать соображалку в поисках английских слов.
С этого дня Алла каждую смену приносила для меня какую-нибудь еду: то суп в баночке, то кашу, то жареную рыбу, то салат. Причем не для себя, а именно для меня, – сама не ела совсем. Не потому, что я не в состоянии была продукты себе купить, – мне некогда было готовить. А в рабочий день и в магазин зайти было некогда, я покупала все необходимое только в выходной.
Аллочка приехала в Канаду к мужу с двумя сыновьями всего месяц назад, и очень скучала по дому и родителям. Как поговорит с мамой по телефону, так потом плачет пол-дня. С мужем своим она не виделась 4 года, пока он сдавался на беженство, проходил все суды и высылал семье документы. Она как-то сказала мне:
–
Наталка, как ты думаешь, у него здесь кто-то из женщин был? А может и сейчас есть?
Я говорю:
–
Не думай об этом, и главное не вздумай его спрашивать. Если ты собираешься с ним жить, конечно. Совершенно ни к чему заниматься выяснением этой темы.
Старший сын ее, двенадцатилетний Леша, с рождения болен детским церебральным параличом. Я не могу даже представить себе, скольких сил душевных и физических ей стоило, чтобы мальчик начал ходить, говорить и пошел в обычную школу. А с младшим, Колькой, другая проблема: он родился уже после того, как муж уехал в Торонто, и 3 с половиной года они видели друг друга только на фотографиях. И теперь он никак не может найти с отцом общего языка. Муж считает, что мальчишку избаловали бабки-дедки и он совершенно неуправляемый. И наказывает его за малейший проступок вплоть до ремня. Колек – шустряга и симпатяга. Но отца очень боится. Говорит: «Мама, поехали обратно на Украину, мне тут не нравится».
Алла пытается его уговаривать: мол, здесь мы с папой, вся семья вместе, а он говорит: «Ну тогда меня одного отправьте обратно к бабушке, а сами здесь оставайтесь».
Аллочка принесла мне книгу Натальи Правдиной «Я привлекаю успех», и я во время поездок в автобусах ее прочитала. Позитивное мышление – это сила. Когда мы были одни, как правило когда шли после работы на автобусную остановку, то хором декламировали аффирмации : «Деньги, здоровье, любовь и успех. Нам всегда везет. Все наши желания исполняются. Мечты сбываются.» Занималась заря нового дня, город просыпался и наполнялся утренним шумом, и мы декламировали вдохновенно и искренне верили, что все будет хорошо.
Наверно, и вправду так. Позитивная установка – великая вещь.
Настал такой момент в моей канадской жизни, что мне позарез понадобился мобильный телефон. Свой я из России не привезла, там другие стандарты связи. Спросила своих друзей из ночной смены – все пожали плечами: купить за полную стоимость – очень дорого для меня, а в кредит мне не продадут без легального статуса в стране.
Как всегда, выход нашелся неожиданно. После смены я поделилась своими раздумьями с Аллочкой. Она пообещала поговорить с мужем, вроде у него есть лишний телефон. И даже сказала, что был бы ее, она бы бесплатно подарила, а поскольку его…надо 50 долларов. С номером с подключением, о такой цене можно было только мечтать! Я мгновенно согласилась, как выглядит сам телефон, мне было все равно.
Мне достался телефон Виталикиного друга, который не прошел суд и уехал домой на Украину. Даже связь была оплачена, и два месяца я болтала днем и ночью в любых количествах абсолютно бесплатно. Правда, потом этот номер заблокировали, но и это не было катастрофой, у меня осталась бесплатная трубка, я пошла в другую телефонную компанию к знакомому Виталика, который, не задавая лишних вопросов, за небольшую плату подключил меня на другой номер, но уже по карточке. Похоже на то, как мы делаем в России: купили карточку – разговариваем, деньги кончились – нет, то есть связь в кредит не предоставляется. А мне и не надо.
Я сообщила свой новый номер тем, с кем хотела общаться. С кем не хотела, те до сих пор пытаются дозвониться по старому.
И началась у меня не жизнь, а песня. Мои родственники не могли теперь стоять у телефона, развесив уши, когда мне кто-то звонит. Мои работодатели дозванивались до меня тут же, а не когда племянница выйдет из интернета, или жена брата обсудит все новости с подругами. А когда я стала жить на квартире, то это был единственный источник связи – хозяева пользоваться своим телефоном не разрешали.
А наш строительный босс, он же иммиграционный адвокат Юра, сказал, что иметь мобильник без постоянного статуса – это круто. Это очень хорошо характеризует мои деловые качества. Ну не мои, в данном случае, а скорее Аллочкиного мужа.
У моих родственников был домашний детский сад. Однажды я обратила внимание на мальчика лет трех, который безутешно плакал. Он громко всхлипывал, размазывал слезы по лицу, и лобик его был такой влажный,
