– Значит сейчас будет второй урок. Находишь клитор, – он давит на какой-то бугорок, и меня торкает словно ударом тока. Я чуть выгибаюсь, затылком откидываюсь на широкое плечо.
Распутин тем временем раздвигает мои ноги шире, наклоняет к стене грудью. Так, что соски скользят по мокрому кафелю.
– Начинаешь его тереть. Из стороны в сторону. Или вверх-вниз.
– Как вам? – выдыхаю со стоном, пока он обводит горошину по кругу, вызывая поистине сильнейшие спазмы где-то глубоко внутри.
– Нежнее, вот так, – ласкает он меня так невесомо, как крылышком. – Потом все быстрее, но не давишь…
– Начинаешь теребить, пока тело тебе не подскажет, когда набрать максимальную скорость…
– О, да, пожалуйста! – кричу, пока он елозит твердым членом по ягодице, а пальцами вытворяет сплошное волшебство. Потому что через все тело пропускают потоки сладкой энергии, а меня накрывает судорожный экстаз, заставляющий сотрясаться как в припадке эпилепсии.
«Да, да, да», – сползаю я по стене вниз и собираю ноги возле груди. Ничего подобного я раньше даже не испытывала.
Это и есть оргазм? Маленькая смерть, которой посвящено столько внимания. Ради которой люди готовы предавать, убивать, унижаться? То чувство, о котором так много рассказывал Андрей? Соблазнял меня. Предлагал доставить удовольствие. Возможно, познай это я чуть раньше, согласилась бы с ним, отдалась бы ему и не ревела от переизбытка чувств в одном номере отеля с бездушным магнатом.
Который, к слову, уже вышел из душа. Домылась дрожащими руками и вышла из ванной, чтобы наткнуться на огромную кровать, на одной половине которой расположился расслабленный мужчина с закрытыми глазами и членом, прикрытым лишь простынкой.
Глянула на диван во второй комнате и направилась туда. Не хотела нарушать покой Распутина, но вдруг услышала голос – хриплый зов и застыла:
– Иди сюда и ложись спать.
Глава 25.
Делать шаги в сторону кровати – это словно идти по воде. И приятно, щекочет нервы, и тяжело ногам. Но вот я все ближе, медленно сажусь на кровать, и все тело трепещет в ожидании. Он возьмет меня прямо сейчас? Он хочет сделать меня своей женщиной. А на утро сделает предложение? Настоящее. Может быть, у него даже припасено кольцо?
Размечталась я, конечно, знатно. Думаю, он все расскажет мне сам.
Поворачиваю лицо, осматриваю прикрытое простыней могучее тело отдыхающего удава, который разве что чуть дрожит, и поднимаю взгляд выше. К твердому, словно стальному подбородку, к прямому носу, к слегка приоткрытым губам.
Я не очень люблю целоваться, обмен слюной меня не будоражит, но вот прямо сейчас мне хочется не просто интимной близости. Мне хочется слиться с ним воедино. Ощутить вкус его души. А чем как не губами соединяются души?
И я залезаю с ногами на кровать, стягиваю полотенце и медленно, очень мягко подползаю к нему. К мужчине, что решил сделать меня своей.
Кончиком пальца касаюсь щеки, ощущая насколько выдубленная кожа и медленно веду линию вниз, вычерчиваю подбородок, кадык, касаюсь горячей груди. Обвожу линию сосков и касаюсь живота. Под одеялом тут же растет что-то громадное, поднимает его палаткой. У меня сводит скулы, как хочется сдернуть простыню, снова увидеть это во всей красе, но я поворачиваю голову и тянусь к губам. Пара сантиметров. Еще пара. Еще буквально миллиметр.
Я почти поцеловала его, как вдруг ручищи меня останавливают, а глаза впиваются в меня недовольным огнем.
– Всему свое время. Мне в четыре в Якутск ехать.
Он отодвигает меня на другую половину и отворачивается, давая только пялиться в громадную спину. С одним большим шрамом. Даже страшно подумать, что могло произойти. Меня тянет его коснуться как магнитом, но на пол пути я замираю, опускаю ладошки под голову.
Судя по мерному дыханию, он заснул, а мне предстоит пол ночи лежать, смотреть и думать.
Думать. Думать. Он сделал мне хорошо, использовал для удовлетворения мои руки, но так ни разу не поцеловал. Я должна ощущать себя грязной, но есть стойкое ощущение, что я на своем месте. Там, где и должна быть.
И, кажется, Распутин разделяет мое мнение, потому что как только я хочу сходить попить, он резко оборачивается и хватает меня за руку. В моем вскрике тонет его вопрос:
– Куда?
– Попить, – испуганно шепчу я, и он кивает.
– Мне тоже принеси.
Возможность сделать для него хоть что-то, пусть даже такую мелочь, сравнялась по важности переплюнуть сестру. Какая сестра, когда твой будущий муж просит воды, доводит до оргазма, спит рядом.
Приношу стакан с водой, он залпом его выпивает, а я только смотрю, как его пальцы обхватывают запотевшее стекло. Так же уверенно, как держали мою грудь. В его руках целый комбинат. Целый город. Не глупо ли было пытаться противиться неизбежному. Он выбрал меня. Это, действительно, огромная честь.
Улыбаюсь своим мыслям, и он замечает мой взгляд. Отставляет стакан и хлопает по кровати рядом с собой.
Тут же исполняю бессловесную команду и прижимаюсь к его боку. Пусть даже он никак не реагирует, но мне приятно, что и не отталкивает.
– Ты хотел меня сегодня? – быстро спрашиваю, пока он не заснул. Ведь это важный вопрос? И где его задавать, как не в кровати?
– Это достаточно мягкое выражение, – пробасил он, пока я скользила пальчиком по его громадной груди.
– Тогда почему… Вы… Ты…
– Разве ты не хочешь выйти замуж девственницей? – спрашивает он тихо, и я вижу, как он закрыл глаза.
– Но вы говорили, что мои желания особого значения не имеют.
– Только в том случае, если они не сходятся с моими. И поверь мне, классический секс далеко не единственный способ снять напряжение.
И, наверное, я теперь должна буду помогать ему в этом. И прислушавшись к себе, я понимаю, что не буду сопротивляться. Зачем тратить силы на то, что уже недоступно. Не лучше ли прямо сейчас начать наслаждаться.
– Нина, спи.
Просыпаюсь от полной тишины. Как я ее ненавижу. И открываю глаза. Я одна в постели совершенно обнаженная. Жгучее чувство обиды подбирается ко мне, но его приостанавливает стук в дверь.
Борис! Распутин!
Бегу окрыленная к двери. Открываю и вскрикиваю. За дверью официант. Я тут же подбегаю к халату.
– Войдите! – кричу, когда завязываю пояс и смотрю по сторонам.
Мне приносят поднос, уставленный разнообразной едой. И пока я ем, вижу на подносе новый, блестящий телефон.
– Господи, какая красота.
Он вдруг начинает вибрировать, на экране высвечивается: Распутин.
– Да, – отвечаю дрожащим голосом и тут же слышу.
