друга, Ульяна.
— Боюсь, что не совсем.
— Это-то меня и пугает, — тяжёлый вздох. — С иномирцами всегда тяжело иметь дело. Не бойся пить отвар душицы, когда чувствуешь потребность в нём — он твой помощник.
Да, конечно. Как же. И правда: что ещё для счастья нужно?
Глава 14, в которой приходится много смущаться
Ульяна
Утро понедельника снова готовило мне нечто необычное, странное. Все выходные дни вспыхнувшей спичкой сгорели так быстро, что я толком не успела понять, как так получилось, что уже наступило сегодня. Пребывая словно во сне, ходила по саду, оглаживая лепестки роз, кому-то давала односложные ответы, когда ко мне обращались. В субботу, после разговора с Кристофером и в последующее воскресенье меня более никто особо не тревожил, и я могла позволить себе полностью погрузиться в свои мысли в попытках вернуть душевное равновесие. После ужина, не смотря на ещё раннее время, сразу отправлялась спать. Хотя днём предпочитала быть у всех на виду, а не отсиживаться в комнате. Словно надеялась, что кто-то подойдёт ко мне и скажет, что надо мной просто пошутили — такой вот нелепый розыгрыш получился, зашедший слишком далеко. Но желанных слов в эти выходные я так и не услышала. Сегодня же, наконец, проснулась я в уже совершенно вменяемом состоянии и чистом сознании.
Во время завтрака Кристофер ещё раз напомнил нам о сегодняшней встрече с Оракулом. Сможет ли Оракул напугать меня ещё больше, чем это уже сделал отец близнецов? Хуже уже не будет, и бояться теперь нечего. Наверное. Во всём этом есть только одна хорошая новость: сопровождать меня будет Кир, а не Габриэль (Даниэль уже тоже отсеялся, так как для чего-то понадобился отцу). Меня всё ещё коробит от его слов о моей безвкусности, хилости. К Киру же меня тянет, как к спасительному костру посреди тёмного-тёмного враждебного леса.
Я думала, что нас ждёт очень долгая дорога, ведь Кир говорил о многокилометровых сосновых лесах вокруг. Даже представить было страшно такую прогулку. Но парень, к моему удивлению, совершенно спокоен и не боится стоптать ноги. Мы идём вдоль незнакомого мне прежде коридора, и в какой-то момент он предлагает мне пройти в пустующий крошечный кабинет, где негде даже присесть.
— Думаю к перелётам ты ещё не готова, поэтому воспользуемся будкой для перемещений, — рукой показывает на серый невзрачный короб с человеческий рост, напоминающий знаменитую телефонную будку из Лондона. — Изобретение Кристофера, на котором он построил успешный бизнес в Параллельном.
— Она нас телепортирует?
— Да, вот смотри, — подзывает меня рукой. — Видишь эти кнопочки?
Моему взору предстал набор обыкновенных на вид кнопок, похожих на те, что обычно мы видим в лифте.
— Это сложные магические схемы — совершенно уникальная вещь.
Кир с таким азартом принимается рассказывать о работе этой волшебной и совершенно потрясающей будки, что я невольно засмотрелась на его сияющие увлечённостью глаза и активную жестикуляцию. Мальчики и в Параллельном мальчики. Замечает ли он сам, как мимика на его лице отвлекает меня от самого презентуемого великого изобретения? Каждая кнопка, по словам Кира, отправляет пассажира в определённое место, на которое она запрограммирована. Есть кнопки способные отправить в соседние земли, но большинство из них работают на перемещения в пределах этой земли, на которой мы находимся.
Но нет ни единой кнопки, которая была бы способна вернуть меня домой.
— Нам с тобой нужно в южную часть земли. Кстати, мы сейчас находимся в западной части Гринлэнда. Или, если тебе так удобней — Зелёная земля. Оба варианта верны.
— Ну спасибо, теперь хоть знаю более точные координаты места, куда попала, — сарказм просачивается, не зная тормозов.
Но разве я не права в своём недовольстве? Меня бросили на пустой белый лист бумаги без каких-либо ориентиров о том где я, зачем и что вообще происходит. А информацию выдают жалкими короткими штрихами, которые едва ли можно сложить в вменяемый и понятный рисунок. Они думают, что так безопасней для моей нервной системы? Но незнание ещё хуже! Нет ничего страшней неизвестности. Да, я уже знала с первого дня, что это Гринлэнд, а теперь знаю, что это запад земли. Но что мне с этого?
— Только не путай с вашей Гренландией, — игнорирует тем временем моё замечание Кир.
— Ну хорошо, давай уже отправимся на эти ваши юга.
— Заходи первая, я следом за тобой.
Но будка такая узкая, что я сомневаюсь в её способности вместить нас обоих.
— Но мы не влезем вдвоём.
— Она рассчитана на одного человека. Просто войди и нажми на четвёртую кнопку, а я после тебя. Ты даже не успеешь заметить, что я отстал на минуту.
Я захожу в кабинку и заношу палец над той самой четвёртой кнопкой, но не решаюсь нажать на неё. Вдруг представляется плотный туман, окутывавший меня при моём первом и единственном перемещении через портал, и нет никакой уверенности, что эта будка не окажется такой же пугающей. А может, она вообще действует иначе, но тогда я тем более не знаю чего ожидать.
— Кир, а есть другой способ?
— Только если я в форме дракона тебя доставлю. Но ты же этого не хочешь, верно?
А теперь я представила как парю на огромной высоте, над острыми пиками елей и сосен, над бродячими дикими оборотнями, сидя на огромном ящере, а затем падаю прямо в зубастую волчью пасть.
— Пожалуй, не хочу. Может вместе? — Я делаю жалобный вид, ещё не понимая на что подписываюсь.
— Ты уверена? — он так занервничал, что аж уши загорелись румянцем и глаза забегали.
А это даже мило…
— Дракон испугался несовершеннолетней человечки?
— Я боюсь, что меня раздавишь, — губы Кира дёргаются в улыбке.
— Хочешь сказать, я толстая?
— Нет-нет, я пошутил, — машет руками. — Я имел в виду, что кабина слишком узкая.
— Тебе говорили, что шутить ты не умеешь?
— Постоянно это слышу, — не смотря на признание неумения шутить, улыбается так широко, как это только возможно. — Хорошо, я тебя предупреждал. А теперь поберегись!
Не помешало бы смазать будку маслом, а то Кир едва ли не со скрипом протискивается в тесное пространство. Но самое удручающее обстоятельство заключается в том, что трётся этот не то дракон не то человек о моё застывшее от резко нахлынувшего смущения тело. Кир слишком плотно прижимается ко мне: мы буквально вжимаемся друг в друга, как разноцветные куски пластилина в кулачке пятилетнего ребёнка, и мне вдруг стало так жарко, что скоро устрою пожар. Не могу решиться поднять глаза, когда мой нос касается его мягкой толстовки, а
