Я вышел к реке.
Закат был близок, и вечерняя заря уже окрасила мирно текущую речушку в красный цвет. Далеко в плавнях я увидел девушку, которая собирала траву бамбуковыми граблями. Я подумал: мне уже двадцать шесть лет, а я вожусь с группой детишек. Как это бессмысленно! Однако в этом огромном мире у меня ничего не было за плечами, поэтому я глубоко вздохнул и собрался уходить, как вдруг увидел, что девушка уже собрала большой стог сена. Я присмотрелся и раскрыл рот от удивления: это была та прилежная ученица из нашего класса, которая сегодня так усердно читала учебник. Я подошёл и поздоровался. Она была малорослой и толстенькой девчонкой, румянец подчёркивал белизну кожи, и это делало её довольно привлекательной. Я похвалил её за отличное поведение на уроке, но она промолчала. Тогда я спросил, почему она косит траву. Покраснев, она ответила, что её семья в крайней нужде и отец часто болеет. Кроме того, у неё есть два младших брата и сестрёнка, поэтому она должна зарабатывать, чтобы оплатить себе обучение. Я вздохнул — это была нелёгкая судьба. Она бросила на меня быстрый взгляд и сказала:
«Сейчас уже намного лучше, раньше нам было совсем туго. Я помню, как однажды мы с отцом ездили в Цзяоцзо[16] добывать уголь, мне тогда было только пятнадцать лет. Это был конец года, и когда мы прибыли в Цзяоцзо, у нас лопнула шина. Мы до глубокой ночи искали, кто бы смог нам помочь. Мы с отцом толкали по дороге нашу телегу и слышали, как в деревне неподалёку люди запускали петарды и праздновали Новый год. Тогда мне было так тоскливо. А теперь я пришла учиться, я должна приложить к этому всё усилия, только так я смогу отблагодарить своих родителей».
Слушая её, я молча кивал, будто внезапно многое уразумел.
Когда я вернулся в общежитие, Мо Чжо уже не плакал, а только тихонько приводил в порядок свои вещи. Грызун сидел у керосинки и снова перечитывал свою потрёпанную книжечку, насвистывая какой-то мотив. Наверное, его любовное послание было уже отправлено. В этот момент в комнату вошёл запыхавшийся Ван Чуань и сказал, что он повсюду меня искал. Я спросил, в чём дело, а он ответил, что приходил мой отец и принёс мне лепёшки. Но он меня не дождался и решил вернуться домой до наступления темноты. После этого Ван Чуань передал мне мешочек, я открыл его и увидел несколько пампушек из пшеничной муки. Такие хлебцы мы пекли только на Новый год. Меня бросило в жар: я снова вспомнил о той девушке. Я спросил, кто она, и Ван Чуань сказал, что знает её, она из деревни Го. Её зовут Ли Айлянь, семья живёт в крайней бедности, а отец — пьяница. Она неоднократно ссорилась с отцом из-за своего желания учиться. Я молча кивал. Вдруг вмешался Грызун:
«Что, старосте понравилась девчонка? Тогда быстрее действуй! Книга, которую я держу в руках, называется „Энциклопедия любовных писем“, могу одолжить. Давай, братишка, хватай быка за рога! Упустишь шанс, потом уж такая возможность не представится…»
Я гневно бросил в него мешочек с хлебцами: «Иди ты!»
Всё удивлённо на меня посмотрели. Удручённый Мо Чжо тоже поднял голову и уставился на меня круглыми и маленькими удивлёнными глазами.
3
Пришла зима. Наш класс, как и общежитие, продувало со всех сторон. С утра до вечера от холода невозможно было укрыться. К несчастью, кроме всего прочего, ещё и выпал снег, который потом покрылся коркой льда. Стало ещё холоднее. Мы часто просыпались среди ночи от холода. В комнате нас было четверо, нам приходилось сдвигать кровати и спать по двое под одним одеялом «валетом». Мы это называли «для сугреву». В классе не было отопления. По вечерам каждый зажигал керосиновую лампу и делал уроки. Зимний ветер свистел в щелях стен, и свет от керосинок начинал беспорядочно мелькать. Ученики прятали руки в рукава одежды, в свете горящих ламп их тени были смутными и неясными, будто маленькие привидения. Выглянув в окно, можно было увидеть чёрную лысую пагоду, которая дрожала от порывов ветра, казалось, она вскоре рухнет. В нашей группе началась эпидемия гриппа, тут и там непрестанно доносился чей-то кашель. Двое младших учеников, которые сидели в первых рядах, в конце концов тоже заболели. У них был жар, и они начали бредить, поэтому родителям пришлось забрать их домой.
Мы с Ли Айлянь стали сидеть за одной партой, потому что Грызун заявил, что желает сидеть с Юэ Юэ. Ежедневно мы были вместе, и это позволило лучше узнать друг друга. Я рассказывал ей об армии, о том, как кормил там домашний скот, а она делилась со мной воспоминаниями из детства, когда она взбиралась на вязы, — за одно утро она могла облазить восемь вязов и собрать их плоды. После этого она возвращалась домой, чтобы готовить из них обед. Мама была очень доброй, а у отца был скверный характер, он любил выпить, а как напивался, лез в драку. Мама вынашивала ребёнка под сердцем, а он толкнул её ногой с откоса, да так, что она несколько раз перевернулась.
Школьное питание было отвратительным. Всё ученики происходили из небогатых семей, каждый из дома приносил холодные лепёшки, затем покупал солёные овощи да тарелку каши, этим и довольствовался. Если ты мог потратить пять фэней[17] на щи, это означало, что ты мог позволить себе роскошь. Среди нас всех только Грызун был из семьи побогаче, он часто приносил вкусные яства, но угощал ими только свою соседку по парте и не позволял нам и близко подходить. Изредка он разрешал попробовать эти деликатесы, но только мне и Ван Чуаню, Мо Чжо он не подпускал. Он был не в ладах с этим коротышкой. В такие моменты Мо Чжо сидел в стороне с глупой миной, бросая жадные взгляды и в то же время страдая. Он выглядел абсолютно несчастным. С тех пор как он уснул на уроке, Мо Чжо изменился к лучшему и стал прилежным учеником, вследствие этого он даже сильно похудел и потому казался ещё ниже ростом.
Наступила весна. На ивах распустились почки. Как-то вечером я ужинал в классе, когда Ли Айлянь бесшумно подвинула ко мне миску. Я заглянул в неё и увидел несколько овощных фрикаделек, приготовленных на пару из нежных листьев плакучей ивы. Я отблагодарил её взглядом и поспешно приступил к еде. Это блюдо показалось мне роскошным деликатесом, но
