только потому, что мне душу запечатывали, а еще и потому, что я видела, к чему это ведет, как растет пропасть между народом и государством, как все дальше и дальше расходятся две жизни – настоящая и официальная».
Берггольц О. Ф. Ольга. Запретный дневник. 22⁄IX-41.
ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ НАВОДЧИКА 8-Й ЗЕНИТНОЙ БАТАРЕИ
169-го ЗАП А. 3-ва
<…>Командиры батареи собрались в кружок и что-то долго обсуждали. Проходящий по дороге усталый солдат крикнул нам:
– Что стоите, немцы уже близко. Темнеет.
Неожиданно прозвучала негромкая команда:
– Отбой – поход.
Быстро собрались и выехали на дорогу. Одно орудие съехало в кювет и здорово застряло, под колеса бросали все: доски, ветки, камни и даже свои шинели. Через час напряженными усилиями бойцов орудие вытащили.
Стемнело. Залезли на свои машины страшно усталые, грязные, голодные и тут же уснули. И не ведали, как и куда ехали ночью. Очнулись от команды:
– Подъем! Строиться.
Очухались и видим, что еще очень рано, батарея в походном положении находится между домами в деревне Лобаново. Рядом шоссе. За шоссе просматривается река, смекнули, что это Нева.
В стороне от Ленинграда слышна автоматная и орудийная стрельба.
Перед строем комбат Леонович произнес речь:
– Мы на берегу Невы. Стрельба показывает, что подходят немецкие войска и окружают Ленинград. Что будем делать? Поедем направо – попадем в Шлиссельбург, на «большую» землю. Ленинград – попадаем в окружение. <…>
Ответ комбату был единодушным – в Ленинград. Вновь прозвучала команда, и машины выехали на шоссе. В колонне батареи оказалось почти 20 машин, да еще трактор с привязанной коровой, которую где-то раздобыл старшина Горев.
В шести машинах батареи к нам присоединились одиночки из каких-то воинских частей.
Машина с прибористами шла первой, и шофер Ковалевский, орденоносец еще за финскую компанию, так нажимал на скорость, что мы быстро оторвались от колонны. На шоссе нам не встретились ни машины, ни люди. Возможно, было еще рано.
Справа – дома д. Ивановское, за ними Нева. Слева от шоссе подрастала насыпь, которая закрывала от снарядов и автоматных очередей, пролетавших над головой.
Когда до моста через Тосно оставалось метров сто и насыпь прикрывала нас, командир отделения А. Голов остановил машину, чтобы подождать отставших, весь расчет прибористов тут же полез на насыпь, чтобы увидеть, что там происходит.
Перед нами открылось поле, вдали на железнодорожном пути стоял эшелон, справа река Тосно, слева виднеются дома. От вагонов идут цепи атакующей немецкой пехоты. Они уже в ста метрах от нас.
Хотя я близорук, сумел рассмотреть темные фигуры наших бойцов. Слева, там, где прошли немцы, виднелись синие пятна лежащих фигур. Мне показалось, что это фзошники. Их было около тридцати. Что с ними, мы не поняли. Живы они или нет? Как они оказались на пути немцев? Может быть, там был их привал или лагерь?
Увидев наступающих немцев, мы не могли не открыть огонь из винтовок. Я стрелял в темные силуэты и не знаю, попал ли. Некоторые из наших вскрикивали: «Попал».
Колонна подтянулась, и А. Голов скомандовал: «По машинам». Не успев отстрелять по обойме, мы спустились вниз. Расселись на машине за ящиками и направили винтовки в сторону немцев.
На полной скорости наш шофер промчался через открытое пространство и мост через р. Тосно. Наверное, это было неожиданно для немцев, т. к. ни одна пуля в машину не попала. Проезжая мост, я не разглядел, где немцы, из-за мелькания ферм моста.
Через километр мы увидели два танка КВ, стоявших справа от шоссе, а ближе – генерала в полевой форме, который махнул рукой, останавливая нас. Командир А. Голов подбежал докладывать. Что это за танки, мы так и не узнали. Генерал отпустил нас, и мы, миновав дома Саперного, доехали до первых домов поселка Понтонный, где и остановились поджидать своих. Вскоре подъехали две машины с орудиями и две полуторки с бойцами дальномера, разведки и связи.
На зенитной пулеустановке подъехал комбат Леонович. Увидев, что одного орудия нет, взял еще двух бойцов и сообщил, что едет выручать третье орудие. Больше мы никогда его не видели.
На полуторке подъехал командир огневого взвода Л. Марголин и еще одна машина. Ожидали еще более часа, но из наших никто больше не появился, видимо, не проскочили. Ленинград теперь окружен по суше.
Очень хотелось есть. Пять человек пошли в поселок. Там шла нормальная, мирная жизнь. Тишина, проходят пешеходы, женщины гуляют с колясками. Зашли в столовую, но там все по карточкам. Узнав, что мы два дня без еды, дали по тарелке супа из чечевицы. И за это спасибо.
Когда мы говорили жителям, что немцы у Ивановского вышли к Неве, то нам никто не верил, а некоторые косились – не паникеры ли мы. Вернулись к своим машинам, положение то же – никто из наших не подъехал.
Комвзвода Л. Марголин встретил машину со знакомым с завода «Электросила», направлявшимся в Шлиссельбург, и долго убеждал его не ехать дальше, т. к. там немцы. Знакомый не поверил и отправился дальше.
В Понтонном на Неве за деревьями видели эсминец, но я не могу вспомнить, вел ли он огонь по немцам или нет.
Часам к девяти стали появляться отряды ополченцев и организовывали оборону. Кто-то приказал два наших орудия поставить у шоссе против танков, прибористы и разведчики расположились рядом в кюветах.
Неожиданно по шоссе к нам подошел грязный, измученный, в рваной форме орудийщик Елисеев. Боец, которого комбат Леонович брал с собой для выручки третьего орудия. На наши расспросы он отвечал кратко: когда подъезжали к мосту через Тосно, в машину попал снаряд или мина. Взрывом его выбросило в кювет. И он по нему пополз обратно. Что дальше было с машиной, людьми и комбатом, он не видел и не знает. В дальнейшем его неоднократно допрашивали сотрудники органов, но он отвечал все то же.
На поле, рядом с нами, подогнали стадо свиней, перегоняемых в тыл. Кто-то из наших договорился с пастухами, и они выделили нам двух небольших поросят, разделали их и дали нам, а мы на кострах в котелках сварили. Поели без хлеба, не христиане свинину не ели.
К вечеру комвзвода А. Корголин собрался ехать в штаб полка. Все понимали, что задача у него не из легких: объяснить действия батареи, доложить о потерях орудия и пулеустановки с расчетами, пропажу комбата, комвзвода и др. людей. Мы, оставшиеся, имели время осмыслить события последних дней.
30 августа 1941 г. немецкие войска вышли к Неве у деревни Ивановское, положив начало блокады Ленинграда.
Наша зенитная
