— Ты такая сексуальная, когда убираешься и такая упертая, в прочем как всегда.
На что я тихо захихикала, а он сгреб меня в охапку и уложил на диван.
— Что ты делаешь? Мы же еще даже не убрались! — удивленно спросила я.
— К черту уборку! — прорычал мой вампир.
И с этими словами, он впился мне в губы, что у меня аж сбилось дыхание, и я тихо простонала ему в рот. Но тут неожиданно зазвонил мой телефон. Сначала я хотела подойти, но все мои попытки оказались тщетны: Крисп так сильно прижал меня к себе, что у меня не хватило не сил, не желания разорвать наши объятия, а сотовый тем временем просто разрывался. Наконец, он замолчал, и Веллингтон отпустил меня и хрипло спросил:
— Не хочешь посмотреть, кто звонил?
— Может позже, — так же хрипло ответила я.
— Вдруг это родители, думаю, тебе стоит проверить… . Но я отпускаю тебя всего на 3 минуты, не больше, потом я снова на тебя накинусь!
— Кажется, мне нужно держаться от тебя подальше, вампир, ты такой ненасытный.
— Ты права ненасытный, но я никуда тебя не отпущу, слово вампира.
— Слово вампира равно слову скаута?
— Еще честнее.
— Ух ты… — я медленно встала с дивана и поковыляла к телефону, голова все еще кружилась от его поцелуев.
— Ты был прав, звонил Шон, какого черта он мне звонит? — со злобой в голосе воскликнула я.
— Он твой брат, имеет права, перезвони ему.
— Как же, как же, позвоню. — тихо прорычала я и удалила его пропущенный.
— Что между вами произошло? Вы никогда не ссоритесь.
— Это не важно, все бывает в первый раз.
— Если тебя это расстраивает — значит важно для меня. Присядь рядом, расскажи, что случилось. — его голос был так мягок и полон любви, что я не смогла ему отказать.
Рассказав все про нашу ссору, свои чувства, обиду, я почувствовала ком в горле. Мне так захотелось плакать от безысходности, но показывать слабость перед ним я не собиралась.
Видимо, он почувствовал мою печаль, поэтому притянул к себе на колени, поглаживая меня по голове, начал напевать какую то тихую мелодию, и слезы полились сами по себе.
Сколько мы так сидели, я не знаю. Может несколько минут, может часов. С Криспином я забываю обо всех своих проблемах, он как мой собственный островок спокойствия, где нет обид, боли, а только его всепоглощающая любовь ко мне. Его объятий было достаточно, чтобы я почувствовала себя лучше, а его поцелуи самые лучшие лекарства в мире: они дают надежду, любовь, веру, все то, что так мне необходимо. Как же раньше я жила без него?!
Когда мне стало легче на душе и рыдания превратились в икоту, я отстранилась, чтобы посмотреть в его глаза. В них я увидела такую заботу, понимание, любовь, и мое сердце забилось быстрей, я потянулась к его щеке, едва касаясь губами, и прошептала:
— Спасибо, любимый.
— Всегда рад, Пэми. — с улыбкой ответил тот.
Так меня еще никто не называл, и я слегка удивилась. Все чаще всего называли меня либо Памела, либо Пэм, либо на крайний случай, Пэмс, но не Пэми, меня так это тронуло, что слезы снова полились из глаз. Ну вот, окончательно превратилась в нытика.
— Милая, не плачь, принести тебе воды?
— Н-нет, н-не н-надо, с-спасибо, К-Криспин. — я еле — еле договорила, голос совсем меня не слушался.
— Нет, надо, я сейчас. — и он пошел на кухню.
Я же тем временем пыталась успокоиться, мало помалу у меня это получилось. Так что когда пришел Крис, я уже спокойно сидела и ждала его.
— Меня не было секунд 30, а ты уже успокоилась, похвально» — робко улыбаясь, он подал мне стакан с водой.
Пока я пила, Крисп обнимал меня за плечи и гладил по спине. Что ж… Мне это помогло. Спустя минуту, я вполне нормально могла говорить и больше не ревела в три ручья.
— Я думаю, нам стоит продолжить уборку. Скоро придут твои родители и вряд ли обрадуются… этому. — я обвела руками беспорядок в комнате.
— Может, мне лучше отвезти тебя домой, а я тут и сам справлюсь, да и ты не обязана мне помогать…
— Нет уж, я побуду здесь с тобой. Не хочу возвращаться домой…
— Рано или поздно тебе придется… . Твои родители будут волноваться, если уже не ищут тебя с полицией.
— Я предупредила, где я еще вчера, так что об этом не беспокойся. И лучше поздно.
Мы снова начали прибираться. Вся уборка заняла минут 40, зато дом сиял чистотой и порядком, что не могло не радовать. На часах было 13: 10, когда постучали в дверь. Открывать пошел Криспин — все — таки он хозяин дома. Но мне тоже было интересно, кто это пришел… и была удивлена!
Шон стоял в угрожающей позе и с дикими глазами. Кинув на Криса полный отвращения взгляд, он спросил:
— Где она? Где Памела? Клянусь, если ты хоть что-то сделал ей, я тебя… — я не дала ему договорить, вышла из тени и бросила ему свой самый уничтожающий взгляд, какой только смогла изобразить.
— Какого черта ты здесь делаешь?
— Пришел вернуть твою тощую задницу домой, собирайся, мы уходим.
— Ха! Как бы не так, никуда я с тобой не пойду, и вообще иди к черту.
— Либо ты пойдешь сама, или же я закину тебя на спину и потащу против воли, выбирай.
— Да пошел ты… Козел!
— Как ты со мной разговариваешь… — и он потянулся ко мне, но Криспин не дал ему: оттолкнул со всей силы и завел меня к себе за спину:
— Если ты еще раз будешь разговаривать с ней в таком тоне и хоть пальцем тронешь-ты пожалеешь, понял меня?
— Веллингтон, закрой свою варежку и отдай ее мне.
— Она не хочет к тебе идти, отвали от нее.
— Отпусти ее, я сказал. — проревел брат и встал в оборонительную позу.
— Я не собираюсь с тобой драться, а ты, прям сейчас же, развернешься и пойдешь домой. Вечером я привезу ее домой.
— Памела, пошли со мной… Прошу, — с болью в глазах, Шон посмотрел мне в глаза.
— Нет, — решительно сказала я.
— Ну и дура, — он развернулся и сел в машину, громко ударив дверью.
— Он уехал, — спустя минуту, обратился ко мне Крисп.
— Я знаю… — и крепче обняла его за шею.
— Думаю, он прав, тебе и, правда, пора домой. Не подумай, что я тебя выгоняю, но твои родители скучают по тебе. Была бы моя воля, никогда бы тебя не отпускал».
— Так не отпускай.
— Боюсь, твой брат будет драться за тебя.
— К черту его.
— Не говори так, он любит тебя и беспокоиться, тогда бы он не приехал бить мне морду.
— Я не хочу от тебя уходить…
