их этого жуткого подвала, вовсе не заботясь о том, что оставляет труп изменщика без присмотра.
— Мы просто оставим его здесь? — спрашиваю защитника, не понимая, почему он так спокойно оставляет доказательства. — Там наверняка есть другой выход, и тело могут просто забрать.
— А зачем нам мертвое тело? — спрашивает мужчина. — Все что мог, я у него уже узнал.
— А как же доказательства виновности? — недоумеваю я.
Мелан продолжает путь вверх по лестнице, прижимая меня к своей груди.
— А кому и что ты собираешься доказывать?
— Призвать к ответу Дом Света Огненных Глубин за это преступление! — я начинаю пылать праведным гневом. — Судить их, чтобы справедливость была восстановлена, и проверить верность остальных домов, приближенных к короне.
— Арлавиэл из этого же дома, но остался верен тебе, — возражает темный алехандр, — более того, он даже не знал о готовящемся покушении, как и о заговоре. Справедливо ли будет за проступок одного наказать десятки невиновных?
— Но ведь они проглядели предателя в своих рядах! И он мог действовать с их молчаливого согласия! Они виновны!
— Они невиновны, Айрин, — Мелан качает головой, — во всяком случае, не в том, в чем ты их обвиняешь. Никто из нас не может нести ответственность за действия другого, даже если это ребенок или родитель. Мы все в ответе только за собственные мысли и действия, а также за то, как реагируем на действия других.
— Что ты хочешь этим сказать? — я прищуриваюсь.
— Сейчас наша главная задача — сохранить тебе жизнь и вычислить тех, кто и в самом деле желает твоей смерти. А в процессе, поверь мне, вся погань полезет на поверхность, и ты сможешь свершить свое правосудие, как и подобает истинной принцессе светлых.
12
Я киваю в ответ на его слова. Сказать тут все равно нечего. Мой темный алехандр прав, как всегда. И как только ему удается в любых ситуациях сохранять холодный рассудок? Этот вопрос я ему не задаю, как и множество других. Возможно, когда-нибудь, когда наши долгие жизни будут подходить к закату и придет мое время передать бразды правления светлыми феями своему ребенку, я спрошу у него обо всем, чем боюсь интересоваться сейчас. А возможно, и никогда.
В безмолвии мы поднимаемся наверх по каменной лестнице. Точнее, поднимается Мелан, а меня несет на руках, крепко прижимая к своей груди. Постепенно пережитый ужас отпускает меня, принося облегчение. Паралич отпускает, и я уже могу двигать пальцами на руках и ногах. Мышцы наливаются силой, и скользит в них что-то незнакомое, что-то такое, чего я раньше никогда не испытывала. Запах холодного и сырого подземелья отступает, сменяясь ароматом приторных духов, благовоний и секса. Постепенно звуки удовольствий и задорный смех становятся слышны все сильнее.
— А почему это растение не подействовало на тебя? — встрепенувшись, спрашиваю у своего защитника.
— Я не знаю, — отвечает он с улыбкой.
И смотрит на меня своими зелеными глазами с лучиками золота и россыпью недосягаемых звезд. А я узнаю этот взгляд. Он не знает причин, но догадывается, почему так случилось. И любознательность не позволит ему сидеть сложа руки. Мелан непременно докопается до истины. Наверное, тогда и поделится со мной, но не сейчас, когда у него есть только домыслы и подозрения.
Яркий свет покоев, в которых мы развлекались с Симоной, на мгновение слепит меня. Но когда я начинаю видеть и осматриваю все вокруг, ужасаюсь. Жрица любви застыла на огромном ложе, вероятно, еще хранившем тепло наших тел. Ее бледное лицо белее снега, застывший взгляд устремлен на потолок. Вокруг нее расплывается алое пятно. Кровь из перерезанного горла стекает на постель, окрашивая и волосы вампирши. Арлавиэл стоит над ней со окровавленным стилетом в руке. Завидев нас, фей словно просыпается ото сна, присаживается на корточки возле ложа и вытирает лезвие о край простыни.
— Не следовало ее убивать, — журит его темный алехандр.
— Все равно она ничего не знала, — отвечает Лав, недобро глядя на нас. — А тебе не следовало уводить принцессу.
— Со мной она в безопасности, — заверяет его Мелан и усаживает меня в кресло.
— В этот раз нам просто сказочно повезло! — вдруг взрывается мой жених, чем немало меня удивляет.
Он никогда раньше не проявлял агрессии. Во всяком случае, я не видела его таким, а ведь знаю с детства. Неужели его настолько перепугала угроза моей жизни?
— Ты же понимаешь, что у Симоны или у любой другой шлюхи, которых ты посещаешь, могло быть и другое средство умертвить Айрин? — тем временем продолжает шипеть фей.
— Но другого средства не было, и Айрин жива, — спокойно парирует Мелан.
— Ты слишком беспечен! — делает вывод мой жених и обращается уже смягчившимся тоном ко мне: — Как ты себя чувствуешь?
На мгновение прислушиваюсь к себе, прежде чем ответить:
— Нормально.
И странная обида поднимается где-то внутри: почему Мелан не спросил, как я? Почему не поинтересовался, могу ли я хотя бы ногами шевелить? Неужели все, что его заботит, — это моя сохранность, как особы, к которой он привязан магией? И тут же спохватываюсь — что за странные мысли? Моему темному защитнику не нужно спрашивать, чтобы понимать мое состояние, он его чувствует как свое собственное.
— Мы должны срочно вернуться во дворец, — говорит Арлавиэл. — Сефарин хочет видеть нас и говорит, что у него срочные известия для тебя, принцесса.
— И когда он тебе это сказал? — спрашивает Мелан вместо меня.
— Когда я был во дворце. Я сразу же отправился сюда и, обнаружив ее, — небрежным жестом Лав указал на тело Симоны, — сразу все понял.
— И что же ты понял? — задает вопрос мой защитник, изломив бровь.
— Что она замешана во всем, — осторожно отвечает жених, косясь на меня.
— Я рассказал Айрин о покушениях, — усмехается Мелан.
А Лав снова взрывается. Он подскакивает к защитнику вплотную и рычит в лицо:
— Как ты посмел тревожить принцессу всеми этими разговорами? Твой отец приказал молчать!
— Отца здесь нет, — говорит Мелан спокойно, но я начинаю понимать, что он едва сдерживается, настолько накалена его аура.
— Я приказал тебе молчать!
— А кто ты такой?
— Твой будущий король!
Выкрикнув это, мой жених
