останусь жив. Именно поэтому вы оказались здесь столь внезапно, и я рад, что вы прислушались ко мне там, на краю обрыва. В противном случае мне пришлось бы задействовать план «Б», а он куда более жестокий. Во-вторых, потому что вам дико интересно, что здесь происходит, как всякому человеку, охочему до острых ощущений.
– Как минимум одного урода я сегодня прикончу, – отрезал Дормер.
– Я готов на все! – вдруг выкрикнул Бьорн и отбросил в сторону нож, поднимая руки. – Нет надобности убивать меня, я самый скромный из тех воротил, что здесь собрались. Мне многого не нужно, оставьте мне жизнь, и я исчезну, клянусь богом! Я уже давно пожалел, что пошел на это.
Дормер бросил взгляд на Палмера, ожидая от него комментария.
– Возможно, он пригодится в будущем, – проговорил тот. – Он и вправду лишь пешка, не стоящая того, чтобы брать на душу очередное убийство.
Дормер засунул руку во внутренний карман пиджака, достал оттуда наручники и бросил их Бьорну.
– Пристегни себя к спинке кровати, – повелительно сказал он. – Если я хотя бы заподозрю что-то неладное с твоей стороны, убью на месте. Лучше считай себя мертвым, потому что тебя от этого статуса отделяет лишь один шаг. Как только мы со всем разберемся, я решу, что с тобой делать.
Бьорн послушно выполнил приказ, быстрым движением сковав свою огромную ручищу сталью, и кивнул Дормеру, а заодно поблагодарил и Палмера, который решил его судьбу.
– Никакого подвоха, – кивал Бьорн. – Я не подведу.
– Что теперь? – развел руками Палмер. – Как я понимаю, вы все-таки прислушались ко мне. Иначе ваше появление можно назвать чудом, а в чудеса я не верю.
– Я много думал о сказанном, – ответил Дормер. – Думал об Алисе, анализировал наш с ней разговор после того, как мне не удалось избавиться от вас.
– Дайте угадаю, вы увидели разочарование в ее глазах? – спросил Палмер и снова бросил взгляд на Алису. – Да, я сам с этим сталкивался не раз. Я и сам с ней беседовал, и она мне поведала обо всем, что происходило между вами. Вот ведь женщина – работала на обе стороны, но не сжигала мостов. Она довольно охотно рассказала о том, чем вы занимаетесь, и меня, признаться, это впечатлило. Такой героический образ – настоящий рыцарь, несущий знамя справедливости. После того как я узнал, что вы – сотрудник английской контрразведки, я многое понял.
– Что именно, господин Палмер?
– Позвольте мне сказать все, что я думаю, не здесь, – пожал плечами Палмер. – Там внизу ожидают джентльмены. Они ждут, когда к ним спустится господин Бьорн и доложит о том, что я и моя супруга мертвы. После этого они планируют отпраздновать свою операцию, а завтра, если позволит погода, все они разъедутся по своим городам с чувством яркой победы. Давайте же внесем небольшие изменения в их игру? К тому же заставлять ждать столь почтенных персон – это ведь проявление хамства.
– Для начала я хотел бы договориться об условиях, – продолжая направлять пистолет на Палмера, сказал Дормер. – Об условиях нашего сотрудничества. Ведь я оказался тут не случайно, и вы, вероятно, так все и рассчитывали. Что ж, теперь настало время платить по счетам.
– Чего вы хотите?
– Десять отелей, гражданство США с новым паспортом, два миллиона наличными, – вымолвил Дормер.
Палмер улыбнулся.
– Вы напоминаете мне жену. Требования четкие, но слишком фантастические.
– Я убью вас прямо сейчас, если вы не исполните эти требования, – сухо проговорил Дормер. – Если Алиса про меня рассказывала, значит, вы должны знать, на что я способен.
– Что ж, как только мы попадем в Нью-Йорк, я займусь документами, – нехотя проговорил Палмер. – Думаю, что в течение трех недель ваше желание исполнится.
– Вы держите меня за дурака? – усмехнулся Дормер. Он бросил на журнальный столик бумаги. – Подпишите прямо сейчас и сохраните себе жизнь.
– Такой подход мне нравится, – кивнул Палмер. Он встал с кровати, взял ручку, беглым взглядом прошелся по документам и поставил свою подпись. – Готово. Теперь мы партнеры.
Дормер забрал документы, удостоверился в подлинности подписи и убрал их внутрь пиджака.
– Это было больно, – развел руками Палмер. – Даже слишком. Но, как вы сказали, жизнь куда дороже.
– Скажите, вам хоть чуть-чуть жаль свою супругу? – вдруг проговорил Дормер, убирая в сторону пистолет.
Палмер взглянул на Алису, подошел к стулу, надел джинсы и футболку.
– Я много раз представлял подобную ситуацию и думал, что буду испытывать в такой момент. Негодование, жалость, боль, тревогу, переживание. Да, я думал о той тяжести, которая ляжет на меня, о печали и тоске. И что же я испытываю теперь? Ничего, – Палмер развел руками. – Разве что обиду от того, что лишился только что пяти прекрасных отелей. Но вы правы, это цена за мою жизнь, не более того. Однако, – он поднял палец вверх, – вы все еще должны мне пятьсот тысяч долларов и мерседес.
– Господа, – встрял в разговор Бьорн, – я прошу прощения, что прерываю вашу беседу. Я, несомненно, рад, что вам удалось договориться, но мне не ясна собственная судьба. И мне, честно сказать, тяжело находиться в комнате с мертвой девушкой.
– Очень странно, что нанести шесть ножевых ранений вам было не столь тяжело, господин Бьорн, – проговорил Палмер. – Вы убили ее, не дрогнув. Сколько вам пообещали за это?
– Триста тысяч, – тут же ответил Бьорн.
Палмер усмехнулся.
– То есть наши жизни оценили по сто пятьдесят… Ну и кретин же вы, Бьорн!
Они покинули номер, закрыв за собой дверь, и направились вниз.
В холле велась оживленная беседа, огонь горел во всех жирандолях, в граммофоне играла какая-то песня о моряках. Когда на лестнице показались две фигуры, весь этаж заполнило призрачное молчание. Палмер по очереди заглянул в глаза каждому – и мистеру Эрикссону, развалившему в кресле у бара, и господину Вильяму, восседавшему у камина, и директору Варгинсу, стоящему за стойкой размещения. Страх в их глазах возбуждал в нем неподдельную радость, ликование. Он едва лишь сдерживал улыбку на своем лице, едва сдерживался от того, чтобы не начать выкладывать все, что он думает, с порога. Но он сдерживался подобно буддистскому монаху, растягивая удовольствие, упиваясь этим страхом.
Парочка не спеша сошла с лестницы. Дормер направился к бару, взял бокал с виски и расстегнул пиджак, демонстрируя присутствующим рукоять своего пистолета. Палмер вышел в центр холла, будто оратор, которого ожидает самое важное выступление в жизни.
Часть восьмая
Разоблачение
– Сейчас вы будете слушать все, что я скажу вам, – продекламировал Палмер и улыбнулся. – Настало время снять маски и раскрыть
