и подгадали все так, что юноша оказался с ними в одном помещении, выбраться откуда не представлялось возможным ни им самим, ни, конечно же, жертве. Цель этой авантюры была одна – поделить богатство паренька и разъехаться по домам. Они казались себе такими умными и тактичными, что не переставали нахваливать друг друга и восхищаться планом, который разработали намедни – были продуманы все детали, все шаги, тактика отшлифована до идеала. Они просчитали все – погодные условия, подделали документы, придумали легенды. Идеальная операция в идеальном месте, – Палмер сделал паузу и оглядел собравшихся. – Сколько еще предложений у меня есть?
– Э, еще четыре, кажется, – недоуменно проговорил Бьорн.
– Мне этого хватит, – кивнул Палмер. – Так вот, все эти авантюристы, а скорее всего их смело можно назвать преступниками, не подозревали, что это не юноша оказался в их ловушке, а наоборот. Все они оказались в этом месте лишь потому, что так захотел наш главный герой. И как бы они ни убеждали себя в идеальности своего плана, они играли под его дудку, – он снова остановился. – У меня осталось одно предложение, но в моем рассказе только-только появляется завязка. Что ж, правила есть правила. Уже заканчиваю. Итак, когда юноша покидал место после того как наладилась погода, его провожали все четверо заговорщиков, правда их замерзшие безжизненные тела не могли разговаривать, но он не любил долгие прощания. Конец.
Палмер оглядел публику и проговорил:
– Прекрасный виски у вас!
– Кхм, – смущенно выдавил из себя мистер Эрикссон. – Одна история мрачнее другой.
– Все истории основаны на реальных событиях, – закурил сигару Палмер. – Ну, конечно же, каждый из нас, рассказчиков, добавил в эти рассказы что-то от себя.
– Мне показалось, или вы на что-то намекаете, господин Палмер? – спросил Вильям, основательно впившись едким взглядом прямо в глаза.
– О, что вы, господин Вильям, я лишь хотел раззадорить вас и немного пошутить, – развел руками Палмер. – Разве этот вечер не провоцирует на хорошее настроение? Или мой рассказ чем-то хуже других?
Алиса хмыкнула и покинула холл отеля, направившись вверх по лестнице. Мистер Эрикссон и Бьорн переглянулись в негодовании. Вильям и Варгинс сидели в негодовании.
– Что ж, – улыбнулся Палмер. – Мы остались в мужской компании, так давайте сыграем в бридж! Начать предлагаю со ста долларов.
Часть седьмая
Смерть раз-два
Ночь была тихой и черной. Палмер сквозь дремоту чувствовал давящую тишину всем телом. Алиса спала рядом как всегда беспробудным сном, и он ей даже завидовал, ведь за всю свою жизнь он не помнил ночей, когда ему не приходилось просыпаться. Часы с кукушкой мирно отбивали такт, буря за окном окончательно стихла, уступая место звездному небу и полной яркой луне. В дверь кто-то постучал – тихо, едва-едва касаясь пальцами поверхности, как будто не желая, чтобы в номере услышали этот стук, но в то же время проверяя, крепко ли спит гость. Стук снова повторился через какое-то время, но Палмер не реагировал, лишь открыл глаза, рассматривая, как на потолке мигает красным огоньком пожарная сигнализация. Ручка на двери тихо щелкнула, и в комнату проник легкий свет из коридора. Шагов слышно почти не было, громоздкая фигура передвигалась тихо, отбрасывая только бесформенную тень. Палмер не шевелился. Фигура приблизилась к кровати, и во мраке стала различима рука, заносящая какой-то острый предмет над лежащими гостями. Палмер наблюдал – выдержанно, затаив дыхание, как будто при просмотре захватывающего кино. Рука с ножом резко опустилась вниз, вторая рука одновременно прикрыла рот спящей Алисе. Донесся едва слышимый возглас, заглушаемый громадной ладонью в кожаной перчатке. Наверное, ее крик мог донестись до ближайшего города, но теперь он лишь утопал, заглушаемый уверенным движением. Рука с ножом еще четыре или пять раз опустилась в район живота, проделывая молниеносные движения с мастерством настоящего профессионала. Когда она перестала сопротивляться, незнакомец замер, переводя дух. Палмер почувствовал, как теплая кровь обволакивает его спину. Только теперь он позволил себе привстать и уставиться на незнакомца, медленно переводя взгляд на безжизненное тело своей жены. Лицо ее было искажено гримасой страха, прорывающейся сквозь полуночную мглу. Ночная рубашка стала красной от крови, сочащейся из ран, которые не оставляли шансов на жизнь. Палмер включил ночник, протер глаза и проговорил:
– Жалко мне вас, господин Бьорн. Всегда испытывал жалость к людям, выступающим в роли инструмента. Жалко потому, что природа обделила вас интеллектом, но даровала здоровье, которое только и позволяет, что быть исполнителем воли более умных персон. Хотя, возможно, вы счастливее меня, раз уж не осознаете этого.
– Мне наплевать на ваше мнение, – ответил тот, стягивая с лица лыжную маску, за которой красовалась некогда дружелюбная физиономия норвежца. – Но я не могу не восхищаться вашим спокойствием, особенно в преддверии собственной кончины.
– Это спокойствие продиктовано тем, что я на несколько шагов впереди, – пожал плечами Палмер. – Даже теперь и даже завтра утром я буду впереди, разве это не ясно? Разве это так сложно понять? К сожалению, вы не вняли моим словам сегодня вечером и не прислушались ни к чему, что я говорил за все время, проведенное в «Монти Дад». Все эти разговоры были не пустыми словами.
– Тогда не будем лишний раз разбрасываться ими, – выпалил Бьорн, – и закончим все немедленно!
Он обошел не спеша кровать, пристально глядя на Палмера, который даже не удосужился подняться с кровати.
– Стоять! – послышался голос из прохода, в котором возникла фигура в костюме. Бьорн замер на месте с испугом на лице. Он поднял руки вверх, бросая неуверенный взгляд то на Палмера, то на человека в проходе. На него был направлен пистолет с глушителем, дуло которого смотрело прямо в сердце. Дормер мельком взглянул на тело Алисы, на какое-то мгновение на лице его отразилась вся ярость и боль от увиденного. Он исподлобья посмотрел на Бьорна, готовый нажать на спусковой крючок.
– Господин Дормер, – только и смог вымолвить Бьорн, отступая к окну.
– А на большее не хватило извилин, – поэтично пропел Палмер. – Поэтому вы и есть инструмент, ибо ничего кроме как «господин Дормер» вы придумать не в силах. Что ж, теперь у вас есть выбор, – он повернулся в сторону Дормера, – застрелить убийцу женщины, к которой вы испытывали чувства, или дать ему убить мужчину, которого вы ненавидите. Это я и называю настоящей игрой. И такая игра стоит того, чтобы умереть.
– Я могу воплотить в жизнь оба этих пункта, – холодно проговорил Дормер, держа Бьорна на прицеле.
– Но не сделаете этого, – ответил Палмер. – Во-первых, потому что знаете, что станете богатым, если я
