Ознакомительная версия. Доступно 59 страниц из 295
«Звезда», отправившиеся в Азов еще до прибытия Петра в этот город[99]. Здесь велись переговоры между донскими казаками и калмыками, собравшимися под Паншином на противоположных берегах Дона. Казаки в числе от 12 000 до 13 000 стояли на правом, а калмыки в числе 15 000 на левом берегу. Этими переговорами объясняется и остановка под Паншином на три дня. Кроме того, Петр поджидал прибытия вице-адмирала, который подошел к Паншину только 15 мая утром в 9-м часу. «Прибыли к казацкому городу Паншину, — пишет Крюйс, — где его величество указал, чтоб флот якорь бросил, чтоб толь больше пространности иметь (?). И поставлены были палатки на берегу. Князь Б. А. Голицын трактовал того дни его величество со всеми при нем бывшими господами и офицерами». Крюйс далее рассказывает о следующем происшедшем за обедом эпизоде: «И между тем как обед приуготовлялся, пришел его величество к вице-адмиралу на берег против его галеры, который со всеми своими столовыми гостьми черепахи вскрывал. Его величество спросил: для чего то делается? Вице-адмирал ответствовал, что из них фрикасею еще за обедом кушать. И приказал тотчас и для его величества целое блюдо изготовить, что немедленно и исполнено. И так чинно приуготовлено было, что и молодым цыплятам трех месяцев уступить не имело. Его величество изволил то кушать со изрядным аппетитом, також и все господа, за столом сидящие, и все чаяли, что молодые цыплята. И как блюдо опорознилось, тогда принесено было большое деревянное блюдо, на котором все черепаховые раковины лежали, и казали господам перья тех цыплят, о чем между знатнейшими немалой смех причинялся, и были все довольны. Но фейтгер Алексей Семенович Шеин и Алексей Петрович Салтыков, которые с блюда наибольше черпали, принуждены были свой принятой груз тотчас паки назад испустить к неменьшему смеху прежнего»[100].
16 мая в полдень переговоры между казаками и калмыками были закончены соглашением, в котором принимали участие А. С. Шеин и князь Б. А. Голицын. «В полдень, — пишет Крюйс, — учинен аккорд, а пополудни подняли якори и шли всем флотом между сими двумя лагерями, играли на трубах и били в литавры. Его величество изволил подарить вице-адмиралу… полбелуги, рыба так называемая, которую 488 человек три дни (?) ели, и такого хорошего вкуса, как свежая телятина». «После полудня пошли в путь», — отмечает «Юрнал». 17 мая миновали городки: утром Голубые, в полдень Пять Изб, Чиры, ночью прошли мимо Кобылкина и Есаулова. 18 мая прошли мимо городков Зимовейки, Курман-Яра, Нагавкиной, Гугнина, Филипповского и Терновского. 19-го прошли городки Цымлу, Кумшу, Романовский, Каргали, ночью проплыли мимо городков Камышенка, Камывелка, Быстрянска и Троилина. 20-го миновали городки Ведерников, Бабий, устье реки Северного Донца, перед вечером плыли мимо городка Кочетова, «в нем и веселились», — лаконично, но достаточно выразительно замечает «Юрнал». Вечером миновали городок Семикаракоры, ночью — Раздоры. 21 мая утром проплыли городки Мелехов, Бесергенев, Багаев, Маныч и к вечеру пришли в Черкасск[101]. В дневнике Крюйс отмечает обилие флоры донских берегов и рыбные богатства самого Дона: «земля округ наполнена преизрядными травами»; их хватило бы для аптек всей Европы: «по обеим сторонам Дона растет столько солоткова корени, что все корабли города Амстердама оным нагрузить можно. В сей реке предовольно есть рыбы, а именно: белуг, осетров, карпей, лещей, стерлядей, судаков, головачей, окуней и прочих. Греки приезжают из Анатолии со многими судами; которые сии рыбы солят и те суда ими нагружают, чем сие место Черкасской наиглавнейше торгует, ибо все через оное проходить имеет»[102].
Черкасск приветствовал флотилию залпом из 50 пушек и троекратным залпом из 10 000 ружей. «Атаман со всеми своими казацкими офицерами приехал на галеру его величества для оказания своего почтения и покорности; и коль скоро атаман свой комплимент отдал, ответствовано городу взаимно со всего флота, с каждой галеры по 9 выстрелов». Из Черкасска эскадра, уже не разделяясь, двинулась в дальнейший путь 23 мая. «В вечеру все пошли, — отмечено в „Юрнале“, — и шли во всю ночь. Проехали Койсугу реку». 24 мая поутру, в 10-м часу, прошли мимо каланчей: «Прошли крепости каланчи названные, которые из всех своих пушек флот поздравляли и им також порядочно ответствовано». К вечеру бросили якоря у Азова. «С захождением солнца, — пишет Крюйс, — пришли с флотом на якорь под Азов и поздравляли пятью залпами из всех их пушек; потом и гарнизон поздравлял, которой в 10 000 человек состоял, стольким же залпом из мушкетов, на что потом со флота равным порядком ответствовано, чем оной день и окончился»[103].
Азов за те три года, что его не видал Петр, был значительно заселен. Крепость была возведена по планам инженера Лаваля. На противоположном берегу Дона сооружен был форт Петровский. Под защитою крепости стояли уже, кроме ранее построенных кораблей «Апостола Петра» и «Апостола Павла», еще 7 кораблей, построенных кумпанствами и прибывших с Хопра: «Соединение», «Благое начало», «Безбоязнь» и из Паншина — «Скорпион», «Крепость», «Звезда» и «Флаг»[104]. К ним присоединились теперь только что прибывшие с Петром корабли: «Отворенные врата», «Меркурий», «Сила», «Цвет войны», «Миротворец». Составилась, таким образом, значительная эскадра из 14 линейных кораблей, увеличиваемая галерами, бригантинами, галиотами, яхтами и разными легкими судами. К городу подошли еще струги, везшие провиант и разные запасы. Среди крупных судов должны были сновать многочисленные «ушколы» — лодки или шлюпки. Каждый сколько-нибудь выдающийся чин обзавелся уже теперь своей шлюпкой[105]. Вообще Азов должен был представлять собой в летние месяцы 1699 г. оживленную картину приморского города, вероятно такую же, какую впоследствии будет представлять собой Петербург в первые годы по его основании.
Счастливое прибытие было отпраздновано пиром у боярина А. С. Шеина, на котором «гораздо веселились», как Петр писал в Москву Адаму Вейде 28 мая. В ответе Вейде сообщает царю, что и в Москве прибытие его в Азов было празднуемо «с нарочитою компанией», собравшейся у него, Вейде: «Ваше здравие по часту пили, на добрый ваш приезд в Азов гораздо веселились. Старый дохтур Блументрост нас не выдавал и против Ивашка Хмельницкого нарочито стоять способствовал, только же не пособила: Ивашка Хмельницкой с Бахусовою пехотою частою и скорою стрельбою так сильно приступал, что принуждены были силу свою потерять и от того с полуночи по домам бежать»[106]. В тот же день, 28 мая, царь писал к Виниусу: «Min Her Vinius. Мы, слава Богу, приплыли сюды в добром здоровьи. Зело требую от вас заморских вестей, а наипаче о французском деле. Piter. Из Азова, мая в 28 день 1699»[107]. Письмо показывает, что во
Ознакомительная версия. Доступно 59 страниц из 295
