Книга Как мы с Вовкой. На Юг. Книга вторая - Андрей Асковд

Несмотря на то, что Вовка вернул горн и почти полковое знамя, медалей нам не перепало. Ни одной. Дед Матвей сказал, что повесить на флагшток трусы – это ещё хуже, чем осквернить полковое знамя, и обиделся на нас с Вовкой. Но в отличие от деда Матвея, все остальные оценили находку по достоинству. Даже баба Нюра. Она весь день поддевала деда.

– Флаг свой не забудь спустить вечером, когда в туалет пойдёшь. А то окончательно осквернишь его.

Ещё одним человеком, помимо деда Матвея, который тоже не оценил нашу находку, был папа. Для него это была потеря. Потеря красных, атласных боксерских трусов, которые он теперь не мог использовать по прямому назначению. Ведь пусть и недолго, но они исполняли функцию полкового знамени, а знамя на задницу не натягивают.

***

– Вовка. Вот ты придурок, – высказывал я ему после завтрака, когда мы валялись в гамаке в саду. – Ты что? Не мог меня разбудить? Я бы сразу понял, что мы ошиблись и это не годится для флага. Я думал, что, может, это платок мамин или что-то в этом роде.

Так мы качались в гамаке и думали о том, где же нам всё-таки найти этот флаг. Ведь не мог же он пропасть просто так. А ещё больше, чем найти флаг, нам хотелось получить медали. За этими размышлениями нас застала Вера.

– Что вы тут бездельничаете?

– Не девчачье дело, – огрызнулся я.

– Ну и дурак.

Вера показала язык и отвернулась, а я думал, что действительно, скорее всего, дурак. Девочка сама напрашивается на знакомство, а я огрызаюсь. Но не возросшее мужское чутьё уже подсказывало, что именно так и надо поступать. Если сразу покажешь, что ты рад, то тебе сядут на шею и начнут кататься. По крайней мере я слышал про это от взрослых мужчин, которые, как-то будучи в гостях у папы, у нас дома, обсуждали дела житейские в отсутствие своих жен. Я тоже не собирался катать Веру на шее с первого дня. Тем более мне показалось, что она тяжеловата для меня. Чувства чувствами, но всему должна быть мера. Может, потом, чуть позже, я и прокачу её.

– Мы думаем, где флаг деда Матвея найти, – решил немного исправить я положение.

Вера повернулась, показала всем своим видом, что нас простила, и плюхнулась рядом с нами в гамак. «Хорошо, что не сразу на шею», – подумал я и на всякий случай отодвинулся чуть подальше.

– Я тоже хочу флаг искать с вами, – предложила она. – Мама поехала на рынок, а мне сказала с вами поиграть. Давайте поиграем в поиски флага. Я знаю, где искать.

– Где? – в один голос с Вовкой выкрикнули мы.

– Надо по соседям пройти. Если кто и спёр, то кто-нибудь из соседей, – с важным видом изрекла она. – У нас в саду всегда так. Если что пропало, надо поискать в соседнем шкафчике.

– А кто нас пустит искать по соседям?

– Идите у мамочки попроситесь. – И всё с тем же важным видом она слезла с гамака и пошла прочь.

Мы с Вовкой переглянулись и поняли, что нас начинают не уважать. Хуже представить было нельзя. Ещё никто нас не подозревал в слабодушии и бесхребетности. Я вслед за Верой подскочил с гамака, так что Вовка полетел кувырком.

– Вообще-то мы с Вовкой в деревне на кладбище ночью ходили, – с не менее важным видом начал я, когда догнал Веру. – И даже не испугались покойника Витьку.

Вера промолчала и пошла дальше. Я посчитал, что мы реабилитировались, и мы ещё докажем ей, кто тут главный. А главный должен быть я.

– Возьми тетрадку и карандаш, – начал я брать инициативу в свои руки, – пойдём улики собирать.

– А карандаш-то с тетрадью зачем? – спросила Вера.

– Будешь нашим секретарём. Записывать.

Через несколько минут мы были готовы к вылазке за пределы территории. Я подозревал, что нам влетит. Но отпрашиваться у мамы было бы признаком слабости. Мы должны были поступать как настоящие разведчики. Уйти незаметно, провести операцию внезапно и вернуться неожиданно. С собой у нас были наплечная пляжная сумка, тетрадь с карандашом, три яблока, и Вовка настоял на том, чтобы мы взяли с собой горн. Зачем, он не знал. Благо, что он был в доступе. Мы перед уходом постояли перед пустым флагштоком, обещая ему, что вернёмся обязательно с флагом.

Выбравшись за территорию, мы стали размышлять, куда нам направиться. Дома на улице располагались по одной стороне. На другой стороне дороги была небольшая посадка, за которой шел склон к морю. Решили сначала пройтись и посмотреть, не видно ли у кого на участке нашего флага. Ведь если кто и стащил его, то он должен был гордо развеваться на чьём-то флагштоке. Как переходящий вымпел за заслуги в соцсоревновании по воровству флагов. Но, пройдясь по всей улице, мы встретили только тётю Розу с дядей Силей.

– Нет, ты посмотри на них, – обратилась тётя Роза к дяде Силе, – они собрались на полном серьёзе устраивать пакости не на нашей территории. Ничем не рискуя. Они определённо мне начинают нравиться.

– Мы не пакости, – оправдывался Вовка, пряча горн за спиной, – мы расследование проводим.

– Ой! Не морочьте мне филейную часть, но если вы забудете где-то эту дудку, то тётя Роза заранее вам благодарная будет.

Мы ещё немного подождали, пока они удалятся, и решились постучать в первый двор. Необходимо было провести расследование изнутри. В первом никто не вышел. Во втором тоже не повезло. В третьем дворе через пару минут нам открыла бабушка.

– Вы кто такие?

– Тимуровцы, – нашелся я. – Помощь нужна?

– О как! – удивилась она.

Мы решили, что повод отличный, и просочились во двор. Флага не было видно, но зато было видно, что пожилая женщина поверила в нашу версию и в своё богатое воображение.

– Можно грядки прополоть, а я вас компотом и барбарисками угощу потом.

Ни компота, ни барбарисок нам не хотелось. Ещё больше у нас отсутствовало желание пропалывать грядки. Нам с Вовкой и колхозного поля в деревне хватило.

– Вам вода нужна? – И не дожидаясь ответа, я сказал Вере отметить в блокноте: «Вода не нужна», поспешно удалились под удивлённым взглядом пожилой бабули, сказав, что сегодня у нас по плану были не грядки, а наносить воды из колодца.

Следующий двор был не заперт. Я тихонько отворил калитку, и убедившись, что никого не видно, просочился во двор.

– Ну? Что вы замерли? – выглянул я на улицу. – Никого нет.

– А флаг есть? – спросил Вовка, но я уже исчез, убеждённый в том, что флаг точно здесь.