Регьярд! Умоляю, прошу, найди нас поскорее!
Так я сидела, уткнув лицо в колени, и молилась о том, чтобы призванный пришел, наконец, за мной, и спас поскорее от ужаса надвигающейся горной ночи. А коварный холод пробирался в самое средоточие моей души.
Ну пожалуйста, приди! Неужели я прошу так много?
Я совсем не поняла, как уснула. От усталости и переживаний силы совсем меня покинули. Ошана дышала тяжело, но ровно. Похоже ей немного полегчало. Под навесом было сыро, но радовало, что сюда не задувал ветер и не заливал дождь ‒ настоящее счастье, если учесть ненастье снаружи. Подтянув ноги к груди, я положила подбородок на колени, пытаясь сохранить остатки тепла.
Погрузившись в собственные раздумья, мне показалось, что снова уснула, потому как рядом со мной стала шевелиться стена, часть ее поплыла у меня на глазах. Тяжелое потрясение сегодняшнего дня не могло пройти так просто, не сказавшись на моем состоянии. Но, когда я вытянулась и почувствовала отрезвляющий холод во всем теле, а стена не прекратила двигаться, у меня началась дикая паника. Отпрянув подальше от странного явления, не имея возможности встать во весь рост из-за низкого навеса, свалилась у самого края укрытия. Навес поплыл, растянулся и стал складываться в кольца прямо на моих глазах до тех пор, пока над этими самыми кольцами не показалась огромная змеиная голова с желтыми глазами, издав шипение залитого водой огромного кострища.
К горлу подкатил ком, и толку, что желудок совсем недавно негодовал из-за отсутствия пищи. Двинуться со страху я не смела, неотрывно следя за покачивающейся головой чудовища, уставившего на меня свой немигающий взор. Вот тебе и укрытие!
Это конец!
Даже не стоит лелеять надежду о спасении. Кто нас спасет из пасти огромного змея?!
Чудище заклокотало, пощелкивая огромными челюстями, язык выскакивал вперед и вился над головой невольничьим кнутом. Со страху я не могла ни шевелиться, ни говорить, ни кричать. Боялась даже дышать, чтобы ненароком не привлечь его внимание к бессознательной Ошане. Ох, Оши, знаешь ли ты, на что нас обрекла своим безрассудным поступком? И я хороша! Притащила раненную в первое попавшееся место, толком его не осмотрев, хоть и понимаю, что в тот трагичный момент я не заметила бы и уснувший здесь отряд сугуров.
Змей уперся чешуйчатой спиной в потолок навеса над моей головой.
‒ Ты-ы, пос-с-смевш-шая наруш-шить мо-ой поко-ой, бу-удеш-шь нака-аз-зана-а!
Это был просто кошмар! Если я еще не сошла с ума, то чудовище со мною говорило! Говорило! Если в этой треугольной голове есть хоть капля сознания, то была вероятность, что меня оно не сожрет, наверное. По крайней мере, у меня теплилась надежда на это.
‒ Я не хотела! ‒ жалобно прохныкала я в отчаянии. ‒ Мне нужно было укрытие от непогоды!
Про сестру Регьярда я решила промолчать, пока он ее не видит,
‒ Ш-што-о?! ‒ огромная голова змея оказалась прямо у моего лица.
‒ Мне нужно было укрытие!.. Прости меня, пожалуйста!!! ‒ последние слова, зажмурившись, в диком ужасе проорала в морду ужаснейшей твари.
‒ Ты-ы меня-а понима-аеш-шь…
Змей был удивлен или мне почудилось?
‒ Д-да! ‒ не менее удивленно ответила я. ‒ Но разве вы со мной не говорили только, что?
Открыв глаза, опять увидела змеиную морду перед собой. Пусть бы уже ел скорее! Ожидание было хуже всякой муки, поэтому снова закрыла глаза, чтобы не видеть ужасной змеиной пасти ‒ не самое приятное зрелище перед смертью.
‒ С-смотри-и на меня-а, деф-фчо-онка-а!
Я снова открыла глаза и с трудом посмотрела на зверя. Круглые, что плошки, буркала с чёрным вертикальным надрезом зрачка неотрывно и неподвижно смотрели в самую глубь, до обмершего и дрожащего уже не от холода сердца, в то время, как чешуйчатые кольца с лёгким шелестом сплетались в узлы и складывались в причудливые завитки. Как это выдержать? Никогда не любила змей, а этот огромный, да еще и разговаривает. Страх толкал бежать отсюда со всех ног, но Ошана лежала раненная здесь же, а сама я бегала очень плохо.
‒ Кто-о ты-ы?
‒ Вилия… я не из здешних земель…
Монстр приблизился ко мне еще больше так, что я ощутила его дыхание на своем лице. Не в силах это терпеть, я отвернулась.
‒ Не с-смей отвора-ачиватьс-ся!
Пришлось снова уставиться в желтые глаза. Лучше уж смотреть в глаза ‒ еще раз брошу взгляд на его пасть, и просто умру на месте!
‒ То-от, кто-о с-слыш-шит Хранителей гор ‒ сам рож-жден от гор! Ты не можеш-шь быть чужез-земкой.
В голове немного прояснилось, и слова змея уже не так свистяще воспринимались на слух. Они будто бы звучали у меня внутри, словно монстр общался со мною, не произнося слова, а выцарапывая фразы на хрупких гранях моего сознания.
‒ Но я, правда, родилась в Смежных землях.
‒ Где бы ты ни родилась, ты принадлежишь этим горам.
В голосе монстра мне послышалось торжество? Или я сошла с ума от ужаса и страха. Скрежетание сменилось мягким шепотом.
‒ Уже давно не было той, которая говорила бы с нами, ‒ продолжал торжественно вещать змей, ‒ не все люди могли нас понимать, и, когда ушла, исчезла последняя Слышащая, нас стали бояться, от того мы спрятались в своих укрытиях. Но наконец-то явилась ты, Седьмая дочь из Клана Реки, чтобы либо принести мир, либо его уничтожить. Выбор дано сделать только тебе!
‒ О чем вы? Не понимаю…
‒ Просто прими свою судьбу! Сегодня великий день, и гроза, призванная Великим Соколом, тому подтверждение! Слышащая вернулась в горные земли, значит закончится многовековое наше молчание!
У меня закружилась голова, это все было нереально, будто дурной сон, оканчивающийся неминуемым падением в бездну. Смысл сказанного доходил до меня с трудом, но все же проникал в мое сознание, открывая невидимую завесу доселе скрытого от меня мира, раскрывая и меня саму.
Моя мать ‒ Диляр ‒ была и правда родом из Клана Реки, почти исчезнувшего горного рода. Я ничего не знала о ней, потому что, произведя меня на свет, она сама распрощалась с жизнью, а мне было больно знать, что я стала тому причиной, поэтому никогда ничего не спрашивала ни у отца, ни у тёти. Отказалась думать о минувшем несчастье из страха того, что была для нее не совсем желанным ребенком. Имя и принадлежность к клану все, что я знала о матери.
Глаза сильно защипало, пелена застелила взор, и что-то теплое коснулось холодных щек. Этого не может быть! Чудовище не могло знать о том, что я еще и седьмая дочь. И пусть седьмой я была у своего отца, это не меняло ничего.
‒ Если захочешь знать все о том, кто ты есть, приходи к вершине Когтей, мы ‒ Хранители гор ‒ всегда явимся на зов Слышащей!
