Игорь проснулся. Явь разрубила сон, и обрубок мысли, извиваясь, задергался в голове. Поймать жар-птицу, вырвать перо и подчинить ее себе. Заставить ее сделать невозможное. Но только осторожно, так, чтобы она… Мысль выскользнула и змеей уползла туда, откуда появилась.
Марина зашевелилась и перевернулась на другой бок. Часы на тумбочке показывали пять ноль восемь. Он проспал чуть больше трех часов и, кажется, больше не заснет. Это притом, что наступил понедельник – самый напряженный день в неделе. Вот черт. Во-первых, рабочий день сегодня начнется с ненавистной пятиминутки (которая только называется «пятиминуткой») в семь сорок пять. Во-вторых, до работы ему предстоит визит к теще. Раз в неделю, по понедельникам, начальство ООО «Стройсталь» хочет видеть удаленно работающего юриста вживую. И, соответственно, в этот день юрист не может присматривать за своим слабоумным сыном.
Игорь поднялся с кровати, нащупал тапки и, стараясь не шуметь, вышел из комнаты. До семи утра он просидел в кабинете. Перечитал все написанное и сделал короткую запись.
30
«Запись 7 от 1.10.2017 г.
Чем ближе я подхожу к главному событию, тем острее чувствую болезнь. Как будто она пытается остановить меня. Отпугнуть. Растущее чувство неизбежности и тревоги, помноженное на мрачные аллюзии, теперь уже не дает спать. Критическая масса почти достигнута. В общем-то ничего особенного – один из двух возможных сценариев. И все же я ожидал постепенного улучшения самочувствия, а не эмоционального взрыва.
После того как Марину положили в больницу, я не находил себе места. Выкидыш. Это глупое и зловещее слово, созвучное с «малыш», застряло в мозгах и заслонило собой весь мир. Усилием воли я пытался вышвырнуть его из сознания, но оно бумерангом тут же возвращалось обратно.
Сразу после госпитализации гинекологи запретили жене вставать и поставили под кровать утку. «Транексам» в вену лился рекой. Потом вроде бы успокоились, сказали, что ситуация под контролем и Марину скоро выпишут.
Несколько раз звонила Наташа. Думаю, она понимала, что в тот момент была похожа на гиену, но это ее не останавливало.
– Как здоровье моей лучшей подруги?
Я отвечал, что лучше спросить об этом Марину.
– Нет. Хочу это услышать от тебя. Может быть, ей что-то не говорят?
Я отвечал, что все нормально, и она переходила от любезностей к основному вопросу:
– А ты сам как? Чем питаешься? Хочешь я приду, приготовлю чего-нибудь покушать?
В те дни она не спрашивала в лоб: «Не хочешь ли потрахаться?» – хотя была вполне способна на такой вопрос. Более пространная формулировка оставляла ей пути к тактическому отступлению. (Я не имела в виду ничего такого. А ты о чем подумал?)
– Спасибо. Сам справлюсь.
– Жаль. До завтрашнего утра я совершенно свободна.
Думаю, про многомесячное воздержание Наташе как лучшей подруге тоже было известно».
31
На улице было холодно. Ветер распахивал куртку и срывал шарф.
– Сережа, залазь, – Игорь открыл сыну заднюю дверь.
Мальчик неловко забрался на сиденье и уставился сонным взглядом в пол перед собой. Игорь положил в карман водительской двери дневник. Интуиция подсказывала, что сегодня он может ему пригодиться. Сел за руль и выехал со двора.
Ворота закрывались тяжело. Рельс снова забился грязью. Электромотор Игорь снял с ворот сразу после покупки дома из соображений безопасности. Да, там был датчик препятствия, но Игорь не доверял фотоэлементу и закатывал ворота вручную.
– Как холодно-то, а? – сказал он вслух.
Пожалуй, в этом году он не станет дожидаться декабря, чтобы достать теплую зимнюю куртку с антресолей.
Игорь вернулся к машине и потянул за ручку. Заперто. Сквозь замызганное грязью боковое стекло он увидел за рулем Сережу. К шуму мотора добавился звук магнитолы, и в дребезжании стекол угадывалась «Девочка в автомате» Осина.
– Эй! – Игорь похлопал себя по карманам куртки, как будто заведенный автомобиль не означал присутствия ключа в замке зажигания.
По улице, в пяти шагах от «Тойоты», с ревом пронесся груженный досками грузовик.
Летом на пустой грунтовке Игорь не раз сажал сына за руль, пока Марина раскатывала скатерть-самобранку. «Тут нет ничего сложного. Тормоз. Первая передача. Газ». Теперь он молил Бога о том, чтобы Сережа не вспомнил загородные уроки.
