Тут меня тоже скрутили. И повели в милицейскую машину. Босиком! Мимо всех наших фанатов, тусивших у дома. Потасовка, ОМОН, задержание – такое со мной произошло единственный раз в жизни. Пока меня держали в «обезьяннике», я написала песню «Гонщик».
Как водится, через годы, тем более десятилетия, острота былых переживаний сглаживается, и сейчас все участники тех «снайперских» лет способны говорить друг о друге без надрыва. Но в первой половине «нулевых», сразу за большим успехом, у группы началась чувствительная «ломка», через которую в разных формах проходили, проходят и еще будут проходить многие популярные коллективы.
Интересно, что первых «депортированных» из группы после «Рубежа» людей сменили те, кто затем продержался в «НС» рекордные сроки. Чуть раньше Лосевой «Снайперов» покинул барабанщик Сергей Сандовский. Его место на следующие 16 лет занял Дмитрий Горелов. А дело Светланы в 2002-м продолжила Лариса Пальцева, чей директорский стаж в «НС» тоже выражается двузначным числом.
В первой половине «нулевых», сразу за большим успехом, у группы началась чувствительная «ломка», через которую в разных формах проходили, проходят и еще будут проходить многие популярные коллективы.
«Пусть мы и раскрутились с «Рубежом», мне совершенно не хватало в этом альбоме музыкальности, нерва, – говорит Арбенина. – Но что я могла сделать? У тебя на кухне лежат продукты: чеснок, морковка, горошек, а ты хочешь сделать суп буйабес. Как его соорудить из таких ингредиентов? Именно что никак, и ты варишь минестроне. Но в следующий раз даже голодать станешь, а минестроне варить не будешь. И в какой-то момент наступил другой этап – с появлением в коллективе Ларисы Пальцевой, работавшей в свое время пресс-атташе Земфиры. При том что я совсем не стратег, и никогда специально ничего не «выстраиваю». И вышло так, что Пальцева начала приводить «НС» в новый вид, делать классный коллектив, за что ей низкий поклон. Именно она сказала: «Диня, если тебе так не нравится качество альбома «Рубеж», поехали в Киев к Жене Ступке и сделаем у него для начала песню «Ты дарила мне розы». Полноценно ее аранжируем и выпустим».
Митя Горелов – барабаны
Лариса Пальцева
Украинец Ступка, потомственный звукорежиссер, пару лет повышавший свой профессионализм в знаменитом американском университете в Беркли, – находка для многих постсоветских музыкантов из «девяностых». Земфира, «Океан Эльзы», «Вопли Видоплясова» записывали с ним и успешные альбомы, и синглы, и каверы. Пальцева познакомилась со Ступкой во время работы с Земфирой и отправила Диану по верному адресу. «Мы приехали к Жене, и, как планировалось, я спела ему «Ты дарила мне розы», – продолжает Диана. – Он поинтересовался: «У тебя еще чего-нибудь есть? – Да гора всего! – Ну-ка, сыграй». Показала песен тридцать. Ступка воскликнул: «Зачем тут еще какие-то музыканты? Ты сама все на гитаре классно играешь. Во всяком случае, я воочию не видел, чтобы девчонка так играла. Давай альбом сделаем!» Решили записывать с ним «Цунами». Вот отсюда началась правильная история «Снайперов», мы вышли на другой уровень продюсирования. Этот альбом я считаю вершиной «снайперской» дискографии. И лучшая моя песня – «Катастрофически» – тоже из него. Она покруче «31-й весны» будет. Офигенная пластинка. Я и не думала, что так получится. Обалдела от результата. Это тот случай, когда даже не предполагаешь, как может быть. Сейчас-то я уже знаю, как должна выглядеть та или иная наша песня. А тогда Ступка начал, как хирург, отсекать лишнее. Помнится, Митя Горелов противился этому. Не хотел играть нужные биты, постоянно синкопировал. А Ступка говорил: «Митя, убери эту синкопу. Если я такое в машине услышу – обязательно куда-нибудь врежусь. Ты можешь продержать нормальный бит всю песню?» Но Мите было скучно так играть, хотелось что-нибудь добавить. И Женя опять настаивал: сыграй ровно.
Как водится, через годы, тем более десятилетия, острота былых переживаний сглаживается, и сейчас все участники тех «снайперских» лет способны говорить друг о друге без надрыва.
Решили записывать с ним «Цунами». Вот отсюда началась правильная история «Снайперов», мы вышли на другой уровень продюсирования.
С Сургановой дело обстояло еще сложнее. Допустим, пишем песню «На границе». Ступка приглашает ее к микрофону и просит: «Сыграй, пожалуйста, свою партию». Она играет, не останавливаясь, на протяжении всей песни. Женя объясняет: «Погоди, давай ты сыграешь только здесь и вот здесь. Поскольку скрипка – сольный инструмент и не может звучать весь трек». Она слегка удивленно отвечает: «Да? Ну, давай». Включаем запись, повторяется то же самое. Она просто играет всю песню. Ступка опять говорит: «Свет, ну давай ты сыграешь в пятом, двадцать пятом, тридцать пятом такте, и больше не надо. Потому что есть определенные аранжировочные задачи». Сурганова соглашается, но играет как в предыдущих дублях. Постепенно Ступка все понял и стал записывать как получается. А потом просто нарезал фрагменты из её партий. Для нашего ещё зеленого коллектива такая работа была внове. Но я начинала понимать, что, скажем, гитара и скрипка не могут друг друга перебивать и звучать одинаково. Это все равно что мы сейчас начнем с тобой говорить хором. Ничего же не услышим, и диалога не получится.
Вообще столько времени с тех пор прошло, а я и сейчас, если мне предложат послушать «Цунами», буду смаковать каждую песню. Они там все и сложные, и при этом простые. Классные, одним словом. Я просто влюбилась тогда в Ступку. Тоже, как он, захотела поехать учиться в Беркли.
