Кабинет господина Карвалье выглядел каким-то очень домашним по сравнению с кабинетом Анри. Комната была больше и соединялась с небольшим архивом. Похоже, отец не особо доверял кому-то свою работу и был трудоголиком.
– Скорее всего, документы в архиве, но я все ещё думаю, что вам стоит подождать господина Карвалье, до ужина осталось совсем немного времени, – осуждающе начала Элла, когда в дверь просунулась голова Курта.
– Элла, тут такое дело… – начал он издалека под суровым взглядом горничной.
– Что случилось? – устало переспросила девушка.
– Там Надин того этого… – пробормотал парень, отыграв некое смятение.
– Что опять натворила эта девчонка?! – возмутилась «мамочка», которая Надин не очень жаловала.
– Да она там, в конюшне с этим мерзким типом… – начал было говорить Курт, но умолк с лукавой ухмылкой.
– Что? – завизжала Элла и, прежде чем убежать в конюшню, приказала. – Присмотри за леди. И ничего плохого не делай, а то я тебя знаю!
– Конечно, конечно, родная, – послушно закивал парень.
Как только ее шаги стихли, Курт закрыл двери и ухмыльнулся:
– Что ищем моя принцесса?
– Договор на мою жизнь, – ответила, хмуро смотря по сторонам.
Мы осмотрели почти все. Курт занялся шкафом, а я принялась за стол. Господин Карвалье любил порядок, каждая папка у него на столе стояла ровно, а ручки и большое количество записок составлены аккуратной стопкой. Чтобы не привлекать лишнего внимания, не стала рыться в папках или в записках, договор вряд ли бы оставили просто так лежать среди них. Дернула левый крайний ящик стола и слегка зависла, увидев там большое количество каких-то колбочек и баночек, пахнущих лекарствами и травами. На них даже что-то написано, но таким ужасным косым почерком, что не разобрать. Может быть там лекарства? Бабуля везде дома хранила свои баночки с золотой троицей – настойками валерьяны, пустырника и неизменный в любой аптечке корвалол.
Когда ей было совсем плохо, она смешивала пузырьки и пила их словно коньяк какой. Так себе решение, но она никогда и никого, кроме самой себя, не слушала. Бабуля искренне считала, что такой коктейль из лекарств ей помогает, и он помогал, но далеко не всегда, иначе она бы была жива. Мне стоило заботиться о ней лучше, ведь даже родной дочери до нее не было никакого дела. Только мы были друг у друга, а затем ее не стало.
Повернула пузырек в руках и с трудом разобрала подпись, начинающуюся на «К». Неужели и здесь успел отметиться мой дорогой доктор? Он несколько дней не заявлялся с визитами, я уже и отвыкла от него, но, похоже, мне все же стоит попытаться разговорить доктора. Мало ли, как, чем и от чего он лечит отца? Или это лекарства Рианны? Все это предстояло узнать у нашего немногословного доктора, который, кстати, должен на днях заглянуть на осмотр. Судя по его недовольному виду в прошлый раз, мой «метод» лечения дает свои плоды, но малозаметные для стороннего наблюдателя. Да, я все ещё не могу стоять, как и долго удерживаться на руках, зато я теперь могу легко стащить себя с кровати и пересесть в стул, если он стоит рядом. Раньше Рианна и этого не могла, ее тело было слабым, как у мягкой игрушки. Пока видимых изменений почти нет, всё же набрать мышечную массу сложнее, чем набрать лишние килограммы жира или скинуть их. Мне порой кажется, что отваренная по местному рецепту курица будет меня в кошмарах преследовать, так сильно она мне приелась. Но нет. В кошмарах меня преследует исключительно злодей и его плохие воспоминания. Интересно, хотя бы раз я появлюсь в его хороших воспоминаниях?
– Принцесса, – позвал меня Курт, почему-то заставляя резко задвинуть шкафчик с лекарствами обратно. У меня плохое предчувствие на их счёт.
– Нашёл? – спросила у него, изображая бурную деятельность, переставляя папки с одной стороны стола на другую. Отец не будет рад, если я нарушила его порядок.
– Здесь сейф в шкафу, думаю, договор здесь, все же это не простой документ, – почесал затылок парень, выглядывая из-за шкафа разве что головой.
С трудом обогнула стол, отталкиваясь от него руками, домашние кресла не созданы для того, чтобы на них передвигаться самостоятельно. Сейф представлял собой диковинную металлическую коробку размером как старый черно-белый телевизор, что стоял в комнате моей бабушки. Телевизор давно не работал, но все равно стоял укрытый большой салфеткой из макраме. Здоровая такая махина, вот и этот сейф казался весьма внушительным. Обилие трубок с прозрачными колбами и здоровенный, как на подводной лодке или банковском сейфе, вентиль лишь усиливал это впечатление.
– Как его открыть? – растерянно спросила.
– Можно покрутить вентиль, но сначала, наверное, нужно ввести пароль, – Курт постучал по коробке, металл оказался толстым и добротным. Под вентилем еле заметно табло с четырьмя пустыми окошками. Рычаг, изменяющий их содержание с другой стороны, чем-то напоминает старинную дверную ручку. Какой бы не был пароль, он состоит из четырёх букв или цифр. Вопрос в том, из каких именно?
– Есть идеи? – с сомнением взглянула на него, нажимая в хаотичном порядке рычаг.
– Это сейф твоего отца, принцесса. Кто, как не ты, должен знать, что у него за пароль? – пожал плечами Курт. Какой же он беззаботный, его словно совсем не беспокоило то, что нас могут застать. Мне, конечно, ничего не будет, а вот ему может влететь.
– Не знаю, может что-то связанное с мамой? – предложила, продолжая дергать ручкой.
– Леди Луизой? – уточнил Курт и ободряюще похлопал меня по спине. – Мне рассказывали о ней, причем только хорошее, очень жаль, что ее не стало, и мы не успели познакомиться.
– Я тоже… Мне тоже очень жаль, – чуть не выдала себя, хоть вовремя поправила себя. Будь моя мама хоть на десять процентов такой же, как Луиза де Карвалье, никогда бы не бросила своего ребенка.
– О! У тебя получилось! – вскрикнул Курт, сразу после щелчка.
Я не особо поняла, что у меня получилось, но дверца приоткрылась. Пароль был прост, инициалы жены и дочери господина Карвалье «ЛКРК». Внутри имелось несколько полочек, заставленных деньгами, стопками золотых монет и векселями. Важные бумаги находились в отдельном металлическом ящичке, который Курт вытащил так, что задел горку монет, и ее большая часть разлетелась по полу.
– Курт! – возмутилась, когда мой подельник принялся собирать монетки себе в карман, витиевато сквернословя.
– Что? У меня, между прочим, невеста – графская дочка, мне надо за ней на что-то ухаживать! – ничуть не растерялся предприимчивый друг.
Некоторые бумаги из ящика перетянуты красной лентой, некоторые лежат в отдельных конвертах с какими-то пометками. Завещание находилось в папке из настоящей телячьей кожи, я не осмотрела его, просто отложила в сторону. Однако мысль о нем заставила меня расстроиться, да ещё эти лекарства из головы не выходят.
Договор, он же предложение моей фактической продажи, оказался документом масштабным, что-то наподобие нашего брачного контракта, к сожалению, у невесты права голоса не было, все решал за нее отец. Выходило, что женщина здесь больше являлась вещью, чем человеком с какими-то правами. Хотя нужно отдать должное, некоторые пункты приняты для защиты женщин от насилия и принуждения к исполнению брачных обязательств. Так по разделу четыре даже первой брачной ночи может не быть, если невеста не захочет, но при этом муж имеет право потребовать рождения ребенка в течение трех лет с момента заключения брака. После трех лет совместной жизни мужчина уже может претендовать на разрыв брака по причине бесплодности жены. Забавно то, что у них априори в отсутствии детей виновата женщина, она бесплодна, а не мужчина. Хотя вряд ли это забавно, вероятно, эти дурацкие пункты жизнь сломали не одной женщине, да и мужчине тоже. Здешние сливки общества явно не терпят недостатки, а отсутствие детей после трёх лет брака могут простить мужчине, но не женщине. Все эти «радужные» пункты, по всей видимости, были так сказать общепринятыми, ибо интересное нашлось только на последних двух страницах.
