Гидравлические системы замолчали, когда пролеты разведенного моста поднялись в конечное положение — под углом в сорок градусов в горизонтальной плоскости. Мы замерли, глядя на крутой подъем перед нами. Далеко внизу бурлила и шипела невидимая река.
Прошло десять минут. Разряды энергии на вершине разведенного моста становились все ярче и мощнее, словно их притягивало туда нечто вроде молний, бьющих в громоотвод.
Раздался резкий электрический треск, и в воздухе запахло озоном. Один из ополченцев вытянул руку, указывая на что-то, привлекшее его внимание. Разряд энергии отскочил от края одного из пролетов и дотянулся до другого — точно как электростатический разряд между двумя изолированными сферами. Поток энергии так и остался там, дергаясь и плюясь искрами, будто яркая светящаяся веревка, связавшая между собой две половины разведенного моста. В той нечеткой сцене, которую показала мне Лана, этого не было, но я понял, что сейчас вижу ключевой механизм появления этой проклятой Регии Оккульта.
Кто-то из ополченцев заговорил, но я и так знал, что «это» происходит. Волосы на затылке встали дыбом, в животе набух ледяной комок, а за глазами начала разгораться резкая боль.
Мы увидели убийцу. Он просто возник из ниоткуда, словно воздух расступился и позволил ему пройти. Он появился на верхней части пролета, прямо перед нами, и двинулся вниз, не замечая засады. Мы слышали тяжелые шаги по металлу.
Несмотря на отдаленное сходство, это был не человек. Из всех нас я был самым крупным, но убийца вдвое превосходил меня массой и казался едва ли не в той же пропорции выше. На невероятно широкие плечи он накинул толстый плащ с глубоким капюшоном, грубо сшитый из звериных шкур.
Боль за глазами становилась все сильнее с каждой секундой. Я едва мог собраться с мыслями.
— Убейте его, — приказал я.
Мы открыли огонь — четыре армейские автоматические винтовки выплюнули утяжеленные пули. Они весили в полтора раза больше стандартных. К ним присоединились лаз-ружье Зелвина и мой скорострельный пистолет «Тронсвассе». Шум получился оглушительным, дульные вспышки озарили окрестности. Убийца погиб спустя несколько секунд. Наш залп изрешетил и его, и грязный плащ, хотя надо признать, что враг обладал столь невероятной выносливостью, что смог пройти шаг или два под огнем, пытаясь добраться до нас.
Наконец его ноги подогнулись, и тело покатилось вниз по пролету.
«Он» оказался взрослым орком-воином. Рядом с телом лежали тесак и тяжелая железная булава, выпавшие из все еще судорожно подергивающихся рук. Мы медленно приблизились. Зеленокожие известны феноменальной живучестью, и хотя мы не пожалели снарядов на этого врага, я все же всадил еще три пули ему в голову, просто на всякий случай. Его кровь, в предрассветных сумерках казавшаяся почти черной, стекала по склону. На изувеченном трупе виднелись следы боевой раскраски, клановые метки и множество грубых украшений и талисманов. Недавно срезанные человеческие уши, нанизанные на кусок проволоки, висели на шее.
— Зеленокожий? — пробормотал Зелвин. — Но их нет в этом районе космоса. В нашем субсекторе орков не видели уже несколько поколений.
— А он и не из этого субсектора, — ответил я. Мне было сложно не то что говорить, но и концентрироваться на чем-либо. Боль за глазами стала куда сильнее, чем раньше. Как будто мне в голову засунули раскаленную проволоку. — Он пришел из какого-то случайного места в Галактике, где находится другой конец Регии Оккульта. Это существо однажды просто пошло на охоту и оказалось здесь. Я думаю, мы никогда не узнаем, откуда… откуда…
— Инквизитор? Инквизитор Эйзенхорн? — Голос Зелвина доносился будто бы издалека.
Я почувствовал, как он схватил меня за руку. Боль за глазами превратилась в настоящую агонию. Я едва держался на ногах и практически не мог говорить.
Но очень хотел. Мне нужно было сказать. Нужно было крикнуть, что еще ничего не закончилось.
Регия Оккульта оставалась открытой. И пока мы стояли, разглядывая орочий труп, второй зеленокожий прошел по скрытому пути.
Он двигался крайне быстро для своих размеров. Мои же конечности, напротив, будто налились свинцом, а голова раскалывалась от боли, вызванной воздействием варп-врат на мой чувствительный разум.
Я услышал дикий рев, ощутил резкий звериный запах и упал. Наверное, меня оттолкнули в сторону. Раздался выстрел из автоматической винтовки.
Орк убил первого ополченца сразу, как только добежал до нас, разрубив бедняге голову одним ударом зазубренного тесака. Человек упал, как только ксенос выдернул оружие, и засучил ногами в предсмертных конвульсиях. Орк схватил второго ополченца за горло, поднял в воздух и откусил ему лицо.
Страшно и думать о том, что этот несчастный прожил еще минут десять.
Орк успел сломать спину третьему ополченцу ударом булавы, после чего громадными прыжками помчался к темным зданиям Коммерческого квартала. Зелвин и последний выживший боец открыли огонь ему вслед. Человек со сломанной спиной лежал на земле и кричал.
— Эйзенхорн? — позвал уполномоченный.
Опусти. Мост.
Я не хотел использовать на нем силу своего разума, но выбора не было. Рот отказывался меня слушаться. Зелвин обмочился, когда мой приказ вломился в его голову. К его чести, он собрался с духом и отдал приказ оператору.
Новый мост заскрежетал и медленно опустился. Поток энергии между половинами пролета становился все короче и наконец исчез, как только они коснулись друг друга.
Мой разум тут же прояснился, а боль начала стихать. Регия Оккульта закрылась.
Из носа хлынула кровь, заливая куртку. Я поднялся на ноги и побежал в сторону складов. Орк куда-то скрылся. Требовалось найти его прежде, чем он сам найдет кого-нибудь. Эти ксеносы вообще весьма опасны, а наш зеленокожий был в ярости и, возможно, ранен. А еще он понимал, что отрезан от своих и находится на территории смертельного врага — человека.
Зелвин бросился за мной. Оставшийся боец будто остолбенел от шока, сжимая винтовку в побелевших от напряжения пальцах.
— Зелвин, назад! — крикнул я. — Собери всех ополченцев.
— Черта с два! — крикнул он в ответ.
Тем не менее уполномоченный отдал приказы отрядам, ждавшим на баррикадах, и те выдвинулись следом за нами. Мы вошли туда, где, скорее всего, спрятался враг, — на склад, забитый контейнерами с рудой. С потолка свисали светосферы, но далеко не все они были в рабочем состоянии. Через фонарное остекление крыши пробивались слабые лучи восходящего солнца.
— Он тут? — прошептал Зелвин, тяжело дыша.
Я поднес палец к губам, призывая его к молчанию. Было тихо, если не считать насмешливого треска Гогота. Я попытался отыскать врага с помощью своего дара, но безуспешно — я слишком устал, к тому же ни один псайкер-человек не в силах прочесть разум зеленокожего. Мы не чувствуем там ничего, кроме пустоты.
