Индеец собрал кости, завернул их в черную ткань и вручил узелок Логану.
— Кости будут указывать тебе путь в поисках. Кидай кости, когда понадобится. После того, как ты найдешь дитя, отдай ему кости его матери, и он будет знать, что делать.
Логан запихнул сверток с костями в карман куртки. Он не знал, стоит во все это верить или нет. Пожалуй, стоит. Мир теперь стал чудным и непонятным, а странности — обычным делом.
— Я найду дитя, отдам ему кости, и что потом? — попытался выяснить он.
— Ты должен везде следовать за ним. Ты должен защищать его ценой собственной жизни. — Взгляд индейца стал удивительно мягким и рассеянным. — Ты должен помнить, что я сказал. И верить. Это дитя — последняя надежда человечества. Последняя ниточка, связывающая его с будущим.
Логан некоторое время смотрел на него, потом ошарашенно покрутил головой.
— Но я просто человек!
— История человечества показывает, что одного человека вполне достаточно.
Логан молча пожал плечами.
— Тебе помогут. Другие люди отыщут тебя. Некоторые из твоих новых сторонников будут очень сильны, — возможно, даже сильнее, чем ты. Но никто их них не сделает то, что необходимо, лучше тебя. Ты защитишь дитя. Твое великое мужество и храброе сердце.
Логан улыбнулся.
— Красивые слова.
— Слова правды.
— А почему бы тебе не сделать это самому, Два Медведя? Почему ты выбрал меня? Ты сильнее и могущественнее любого Рыцаря Слова. Разве не ты больше подходишь для этой задачи?
О'олиш Аманех улыбнулся.
— Когда-то, возможно, и подходил. До Нэм, до того, как разбили мое сердце. Теперь я слишком стар и устал. Я слишком мягок внутри. Я не хочу больше бороться. Я полон болью и печалью от воспоминаний о всех сражениях, которые я уже выиграл. Бремя истории моего народа достаточно тяжело. Я последний из оставшихся, и как последний, несу на себе груз все тех, кто ушел.
Логан сцепил иссеченные шрамами руки и положил их на стол.
— Хорошо, я сделаю все, что смогу.
— Ты сделаешь больше, — сказал индеец. — Потому что есть нечто большее, чем победить или проиграть, нечто, о чем я не сказал тебе. Чего ты хочешь больше всего на свете?
Логан нахмурился и помрачнел.
— Ты знаешь ответ. Он не изменился.
— Я хочу, чтобы ты сказал.
— Я хочу найти демона, который руководил атакой на компаунд, где погибли мои родители, брат и сестра.
— Если ты сумеешь найти и защитить дитя, — мягко сказал Два Медведя, — твое желание исполнится.
Он встал и протянул руку.
— Здесь мы сделали все, и я должен идти. Другие люди нуждаются во мне.
Логан уставился в пространство, осмысливая только что данное ему обещание. Найти демона, который убил его семью, было его целью с тех пор, как Михаэль спас его. Ради этого Логан и жил.
Очнувшись от потрясения, он ухватился за протянутую руку, пожал ее и поднялся.
— Когда я увижу тебя вновь?
Индеец покачал головой.
— В этой жизни мы не увидимся. Мое время почти закончилось, я уйду в старый мир, мир воспоминаний. Новый мир принадлежит другим.
Логан хотел спросить, принадлежит ли этот новый мир в таком случае, и ему, но побоялся услышать ответ.
Он только произнес:
— Прощай, О'олиш Аманех.
— Прощай, Логан Том.
Логан высвободил руку, повернулся и зашагал в ту сторону, где оставил «Лайтинг». Когда он достиг границы светового круга, то помедлил и оглянулся. Последний из индейцев исчез, растворился, как будто его и не было. Даже старый рюкзак пропал.
Логан еще раз оглядел круг света, пустой стол для пикника, пылающую металлическую жаровню, отвернулся и шагнул в темноту.
Глава пятая
На следующее утро Ястреб проснулся рано, мучимый предчувствиями. Следующей ночью ему предстояло увидеться с Тессой, а встречи с ней всегда бросали его то в жар, то в холод. Он тихо лежал на своем матрасе, пригревшись под теплым одеялом, и думал о Тессе. В то же время он прислушивался к звукам, издаваемым спящими около него ребятами. Медведь храпел наподобие какой-то большой машины, в то время как Ягуар, Мелок и Винтик мелодично подсвистывали. Он представил себе такую же сцену, разворачивающуюся в других спальнях. Девочки спали в самой дальней комнате. Сова, должно быть, пристроилась рядом с Белкой, держась поблизости, пока тому не станет лучше. Чейни наверняка свернулась клубочком где-нибудь у входной двери и вздрагивает от каждого шороха, всегда наготове проснуться и защищать их.
Ястреб медленно сел и сквозь темноту вгляделся туда, где в общей комнате горел тусклый огонек ночной свечи. Ему нравилось просыпаться раньше всех и прислушиваться, зная, что все они вместе и в безопасности. Это была его семья и его дом. Дом обнаружил Ястреб. На самом деле он нашел целый подземный город, не заселенный ни Уродами, ни другими кланами — Кошками, Чайками или Волками. Ястреб открыл его пять лет назад, в то время, когда после приезда в Сиэтл обследовал руины площади Первопроходцев, быстро решив для себя, что он не будет жить в компаунде. Не всякий сирота и не всякий изгнанник на его месте сделал бы такой выбор. Тесса пыталась склонить его поселиться в «Круге» — но он заранее знал, что жизнь в компаунде ему не по нутру. Даже сейчас он не мог сказать, почему. В частности, ему претила мысль о тюремном заключении в каменной крепости, клаустрофобическое существование для любого, кто когда-то был свободен. Кроме того, Ястреб сам хотел распоряжаться своей судьбой, а не перекладывать эту ответственность на чьи-либо плечи. Он всегда был независимой и самодостаточной личностью, и он всегда был одиночкой. Он знал это, хотя подробности своей прошлой жизни помнил нечетко и с трудом. Даже лица родителей являлись смутными и расплывчатыми воспоминаниями, всплывавшими и тонувшими в памяти образами, иногда меняющимися до неузнаваемости.
Хотя дело было не в этом. Прошлое не имело значение для Ястреба, будущее — вот что важно. Это признавали все кланы, но Призраки особенно. Даже при встрече с другими, приветствуя их, они говорили: «Мы обитаем на руинах». Что звучало как постоянное напоминание о статусе их существования. Прошлое принадлежало взрослым, которые разрушили его. Будущее принадлежало мальчишкам из кланов. Те, из компаундов, не понимали этого — а даже если бы и поняли, то не согласились. Они верили, что будущее за ними, но были не правы. Они просто являлись другой частью проблемы. Ястреб знал это. В его видениях ему открывалось будущее, и будущее было обещано только тем, кто сумеет защитить его и остаться свободным.
Мысли Ястреба неслись свободным потоком, он находился один в темноте, окруженный звуками спящих. Он еще немного посидел неподвижно, потом поднялся и натянул вчерашние джинсы и куртку. Вечером он искупается в ванне и наденет чистую одежду. Сова держала их в строгости; перед лицом всевозможных болезней надо использовать все доступные способы борьбы с заразой.
