Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
– Ну, ты не сравнивай! – осадила мать. – Дети – это одно. Зятья – совсем другое. Мужей у вас с Ингой может быть по целой дюжине, а вы у меня единственные…
– И неповторимые! – поддела Инна, намекая на свою схожесть с сестрой.
– Вы нам внуков поскорее обеспечьте! – потребовал отец. – Желательно, чтобы с любовью к искусству, чтобы было кому продолжить славную династию Косаровицких! Вы-то с Ингой нас подвели…
– А я так мечтала! – вздохнула мать, молитвенно складывая руки на груди и закатывая глаза. – Спала и видела вас на сцене…
С продолжением рода Инна и Алексей решили сильно не торопиться. У обоих не было сомнений в том, что они созданы друг для друга и что семья их будет самой крепкой и самой счастливой на свете. В смысле уверенности друг в друге, детей можно было заводить хоть сейчас, время для проверки чувств им не требовалось. Но нужно было встать на ноги, закончить учебу, начать работать, снять отдельную квартирку, короче говоря, зажить своим домом и уже тогда думать о продолжении рода. Обоим хотелось девочку. Инне потому, что с девочками, как ей казалось, было проще. Мальчиков она немного побаивалась – поди пойми этих маленьких мужчин, к тому же все мальчики озорники, за них минуты нельзя быть спокойной. Алексею же хотелось, чтобы дома росла маленькая копия Инны. Это же так здорово! Гораздо лучше и интереснее, чем маленькая копия его самого. Имя выбрали заранее, с учетом своих вкусов и пожеланий родителей.
– Главное, чтобы имя было благозвучное, – сказала мать Алексея. – Примеряйте к отчеству и фамилии. Вслушивайтесь!
– И желательно традиционное, – заметил отец. – Классическое, с греческими корнями.
– Имя должно звучать! – считала мать Инны. – Сара Бернар! Айседора Дункан! Если бы Айседору звали Устиньей, разве достигла бы она такой славы? Айседора – совсем другое дело! Девочку надо называть звучно, а мальчика – энергично! Чтобы имя было коротким, как выстрел! Лев! Роман! Вадим! Олег тоже сойдет…
От «Айседоры Алексеевны» мороз пробирал по коже. На взгляд Алексея, даже «Устинья Алексеевна» звучало куда лучше.
– Надо так детей называть, чтобы с изюминкой, – учил тесть. – Вот как мы назвали – Инга и Инна, похоже и мелодично, как будто в колокола звонят. А мой приятель Сережка Ломов дочку Верой назвал. Вера Ломова, каково? «Женщины, – говорит, – все вероломные, и Верка моя не исключение». А мальчика лучше всего в честь отца назвать. Алексей Алексеевич – стильно и со вкусом!..
Алексей с Инной поступили проще. Когда пришло время выбирать, написали на бумажках шесть нравившихся им женских имен, свернули бумажки вчетверо, положили в Алексееву ушанку, встряхнули как следует и заспорили, уступая друг другу право жребия. Победил Алексей, бумажку с именем «Елизавета» вытянула Инна. Повторила вслух несколько раз, погладила себя по выпирающему животу, замерла, прислушиваясь, и сказала:
– Толкается, но ласково, значит, понравилось.
– Как вариант у нас есть Айседора и Устинья, – пошутил Алексей.
Инна нахмурилась и погрозила ему пальцем – нечего, мол, иронизировать над тещей.
Еще не родившуюся дочь родители называли по-разному. Инна ласково – Лизой или Лизочкой, а Алексей – Лизаветой Алексеевной, торжественно и на старинный лад.
10
Беременность у Инны протекала тяжело. Токсикоз начался рано, на седьмой неделе, и длился долго. Потом был небольшой светлый промежуток, а за три недели до родов Инну снова начало мутить, но уже не так сильно, как прежде. Беды с проблемами не ходят поодиночке. К токсикозу добавилась угроза прерывания беременности. Строгий постельный режим, три госпитализации. Алексею до невероятного было жаль жену, настолько жаль, что порой сама мысль о продолжении рода казалась глупой, нелепой и даже кощунственной. Зачем все это, если на Инну без слез смотреть невозможно? Лежит, бедняжка, вся зеленая, встать боится, от каждой колики в животе приходит в ужас – уж не выкидыш ли?
Больше всего пугало то, что Инна почти ничего не ела. Возьмет яблоко, откусит разок, пожует и отложит в сторону. Попросит селедку, а когда принесешь, скривится – как-то не так пахнет, совсем не селедкой.
– Ничего страшного, – успокаивала Вероника Самсоновна, врач, наблюдавшая Инну. – Свое организм все равно стребует, Инночка у нас всегда съест, сколько ей надо. Кусочек того, кусочек этого… Страшнее, когда у будущей мамочки волчий аппетит. Тогда проблемы и до, и в процессе, и после…
С Вероникой Самсоновной им определенно повезло. Внимательная, душевная, грамотная и очень терпеливая. Одно и то же может объяснять по десять раз без каких-либо признаков раздражения. При заключении контракта главный врач сразу же посоветовала Веронику Самсоновну. Сказала, что у нее в роддоме все врачи хорошие, но Гарусинская на порядок лучше остальных. Корифей акушерского ремесла, так сказать. При знакомстве Вероника Самсоновна Алексею не понравилась. Маленькая, невзрачная, смешливая, держится запросто, никакой солидности. Алексей больше привык к представительным врачам «профессорского» вида. Во всяком случае, именно с такими его сводила жизнь. Алексей считал, что чем солиднее держится врач, тем он опытнее. Но Инна просто влюбилась в Веронику Самсоновну с первого взгляда, а ее слово при выборе врача было решающим. Примерно через неделю, после второго разговора с Вероникой Самсоновной по телефону, Алексей изменил свое мнение о ней.
На контракте, хотя это было и не совсем по средствам, настоял Алексей. Хотелось, чтобы у Инны все было в порядке, тем более что состояние, в котором пребывала отечественная медицина в первой половине девяностых, мягко говоря, настораживало (а если уж говорить начистоту, то есть грубо, – ввергало в ужас). Ближний к дому роддом закрыли, потому что там случилась какая-то эпидемия локального масштаба, про те, что находились подальше, рассказывали такие ужасы, от которых волосы дыбом вставали, короче говоря, ситуация побуждала к действиям. Несмотря на робкие протесты Инны («Ну что ты волнуешься, не все так страшно, как рассказывают…»), Алексей поднапрягся и устроил жену наблюдаться и рожать в лучшую, на его взгляд, клинику Москвы. Клиника эта, гордо называвшаяся институтом, находилась на другом конце города, но это было единственным недостатком, дальше шли достоинства – индивидуальный врач, наблюдающий и принимающий роды, внимательное отношение, одноместные палаты, чистота, порядок… Очень впечатляла обстановка – никаких характерных «больнично-поликлинических» примет. Стены выкрашены в голубой и оранжевый цвета, вместо обшарпанных банкеток в коридорах стояли удобные диваны, картины на стенах… И персонал ходил не в белых, а в розовых халатах, что почему-то тоже радовало. Но приветливость персонала радовала больше. Хорошее стоило дорого, но сумма, во время телефонного разговора показавшаяся небывало высокой, после первого же визита в клинику воспринималась как вполне адекватная.
Алексей сопереживал беременной жене настолько сильно, что у самого появилось какое-то подобие токсикоза. Потерял аппетит, его отвратило от обычной еды и потянуло на «извращения». Всю жизнь не любил квашеную капусту («не любил» – не то слово, точнее было бы сказать – искренне ненавидел), а тут вдруг потянуло к ней, да как потянуло! Или же взять вяленую рыбу. Сроду не находил в ней никакой приятности, считая, что вареные раки к пиву подходят куда лучше, а сейчас проникся и ел за компанию с женой, но в гораздо больших количествах. И даже не удивлялся тому, что Инна заедает воблу сгущенным молоком, правда, сам попробовать так и не разохотился.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
