Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 90
– Господа, надеюсь, вы обратили внимание на закат? Я немного поработал с отражением.
– Закат вам удался, барон. Но я ума не приложу, зачем вы сделали эту качалку такой отвратительно скрипучей! – проворчал Бэзил, ворочаясь в кресле.
Сэр Перси обиженно крякнул:
– Знаете, Бэзил, этот отвратительный, как вы изволили выразиться, скрип – одно из дорогих воспоминаний моего детства. Так скрипело кресло, в котором любил сидеть у огня мой доблестный дед, а потом матушка коротала в нем вечера за рукоделием… Я вовсе не стесняюсь, что пронес через Порог этот контрабандный багаж.
– Вы очень точно заметили, сэр Перси: контрабандный, – поучительным тоном сказал Зануда. – Вы сами понимаете, что Атхарте не нужны ваши воспоминания, но почему-то упорствуете. Удивительные мы существа, люди: у нас впереди вечность, а мы цепляемся за какой-то ее клочок, который именуем земной жизнью.
– Ну, это меня тоже удивляет, – согласился Бэзил. – Мы все тащим в Атхарту свои воспоминания, вместо того чтобы реализовать наконец самые несбыточные мечты. Честно говоря, я встречал только одного смельчака, который способен воплотить в реальность то, что никогда не видел при жизни. Поистине, этот Алекс – человек с мощной фантазией, господа! Он, кстати, адъют, как и ты, Грег.
– Вы, Бэзил, как всегда, передергиваете, – снисходительно заметил Зануда. – Но я не спорю: скрипучее кресло нашего хозяина – пустяк. Тащат с Земли вещи и похуже… Взять ту же Катарину из Грюнкулле, да, Грег? Что она возьмет с собой? Шорох купюр? Предсмертные стоны несчастной свекрови? Все-таки деньги – страшная вещь. Я рад, что смерть вырвала меня из дьявольских лап этого соблазна.
– Друг мой Юджин, не говори красиво, – поморщился я.
Но Бэзил неожиданно вновь поддержал Зануду:
– Юджин прав. Я тоже рад, что мир чистогана – так, кажется, писали русские газеты, Грег? – остался позади. Вам, барон, этого не понять.
Хозяин саркастически хмыкнул:
– Благодарю покорно. Очень любезно с вашей стороны, Бэзил, так высоко оценить мою сообразительность. Значит, вы считаете меня тупоумным болваном? Дожил, что называется. Знаете, Бэзил, к вашим манерам я привык, и вы мой гость, но иногда мне нестерпимо хочется вспомнить молодость и вызвать вас на поединок. И только ваш облик…
– Что с ним не так? – ледяным тоном осведомился кот.
– Брейк, брейк, – вмешался я. – Сэр Перси, помилуйте, никто из нас не сомневается в вашем уме. Бэзил просто имел в виду, что в те буколические времена, откуда вы родом, деньгам придавали мало значения.
– Вы ошибаетесь, молодые люди, – заметил сэр Перси уже благодушно. – Хоть меня и зовут Персиваль, я посвятил земную жизнь отнюдь не поискам святого Грааля. Я любил золотые дублоны не меньше прочих. Если бы ад существовал, я бы жарился на одной сковородке с моей дражайшей супругой.
– Ад существует, – упрямо заявил Зануда. – А если бы его не было, то его следовало бы выдумать. Когда у человека нет в сердце страха перед возмездием, он совершает отвратительные поступки.
Сэр Перси выхватил щипцами уголек из камина, раскурил трубку и задумчиво сказал:
– А вы считаете, Юджин, что убивать нельзя из страха согрешить? А не из жалости к другому человеку? Неужели Катарина, делая свое черное дело, должна была думать об аде, а не о том, что перед ней беспомощная старуха, от которой она не видела ничего, кроме добра?
– Жалость – сильное чувство, – согласился Бэзил, цепляя когтем кусок ветчины. – Иногда она принимает абсурдные формы. Вот я сейчас расскажу вам историю… Вы знаете Фила?
Все закивали. Фил, бывший художник, работал в Приемном Покое и нередко участвовал в наших пятничных встречах. Почему-то при упоминании о нем я вспомнил Фаину… Что имел в виду Нэй? Что она говорила обо мне?
– Недавно к ним устроился один парень, – начал Бэзил. – Очень странный субъект. Он в Атхарте уже лет пятьдесят, и никто про него ничего не знает. Но в работе он настоящий подвижник. Новоселы в нем души не чают. И вот, представьте, попадает в Приемный Покой восьмидесятилетний старик. Фил говорит, эта рухлядь лишь чудом добралась до Атхарты, потому что от пьянства мозгов совсем не осталось. Тот парень как увидел старика, так побледнел. Сразу видно было, что они знакомы. Но парень никому ничего не сказал, просто носился со старым как родная мать. Старик-то был уже совсем прозрачный… В общем, парень выходил его, и с тех пор они неразлейвода. А старик потом признался Филу, что пятьдесят лет назад прирезал нашего парнишку из-за трехсот баксов. Вот так встреча!
– В Атхарте возможны всякие встречи, – заметил сэр Перси. – К этому надо относиться философски. Моя вторая половина тоже где-то бродит… Или взять Грега. Допустим, он встретится с человеком, из-за которого попал сюда раньше времени. И что?
– Да ничего, – пожал я плечами. Я, конечно, до сих пор уверен: если бы этот придурок не струсил и не свернул на обочину, мы разошлись бы, как в море корабли. Но что нам теперь-то делить?
– Ваш молодой человек, Бэзил, просто исполнял свой служебный долг, – сказал Зануда, жуя балык. – И жалость здесь совершенно ни при чем. Если бы он на самом деле пожалел старика, то научил бы его не наращивать иллюзорные мышцы, а воспитывать душу в благородном аскетизме. Наш Председатель…
– Не знаю насчет Председателя, – прервал его Бэзил, – но вы-то сами, Юджин, далеки от благородного аскетизма. На этой тарелке раньше был балык? Мне-то не жаль, но что сказал бы святой Терентий?
Зануда скуксился и отодвинул тарелочку.
– Ей-богу, старина Юджин, вся ваша болтовня не стоит таких жертв! – заявил новый гость, заходя в столовую с широкополой шляпой в руках.
– О, к нам пожаловал старина Билл! – мурлыкнул Бэзил.
Сэр Перси вальяжным жестом указал на свободное кресло:
– Присоединяйтесь, Уильям.
Гость ловко забросил шляпу на оленьи рога, украшавшие стену, отказался от предложенных вин, достал флягу с каким-то вензелем и щедро плеснул себе в стакан. По комнате распространился запах виски. Иначе и быть не могло: ведь нас почтил своим визитом не кто иной, как Уильям С. Харт. Тебе что-нибудь говорит его имя? Это же звезда голливудских вестернов двадцатых годов, загорелый красавец, гроза индейцев, победитель родео! Сурок, я просто не мог оторвать от него глаз!
Все-таки в Хани-Дью много интересных людей. Взять хотя бы Билла. Или Зинаиду Гиппиус, которая собирает местных эстетов на свои литературные вечера. Бэзил, кстати, вхож к ней и даже фамильярно зовет ее Гиппи. Есть еще Альфред фон Дитцен, погибший под Сталинградом. Милейший человек. Ты смеешься, Сурок? Я не шучу. А вот старожилов у нас мало. Конечно, за всю Атхарту я не поручусь, но лично я не знаком ни с кем древнее сэра Перси.
– Ну, господа, доложу я вам, Венецианец превзошел самого себя! – сообщил нам Харт. – Такого карнавала еще не было. Я пришел в образе настоящего индейца сиу, но меня все равно узнали. Нашлась одна дамочка, мы с ней снимались когда-то…
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 90
