— Думаю, справлюсь, — пробормотал он. — Я убил этим ножом крокодила. Уверяю вас, он был более серьезным противником, чем вы трое. Итак, один.
— Стойте, — опять прозвучал властный голос. Один из лакеев отступил в сторону, и на пороге возник высокий человек с острым подбородком, узкими плечами и весьма внушительным животом. — Нет никакой необходимости прибегать к насилию, добрый человек. Вы, должно быть, голодны? Подойдите к задней двери, и моя кухарка вынесет вам…
— Два, — бесстрастно продолжил Беннет. Он понял, что стоящий перед ним человек, должно быть, и есть его дядя, и ожидал, что маркиз признает этот факт.
Маркиз с нескрываемым изумлением рассматривал Керо, нож, изношенные сапоги, физиономию Беннета. Вглядевшись в лицо гостя, Феннингтон побледнел.
— Вы действительно очень похожи на мою сестру Сару, — сказал он, причем его голос слегка дрожал.
— Мою мать, как вам, безусловно, известно, звали Грейс, — поправил Беннет, поигрывая ножом. — Она умерла, когда мне было девять, поэтому я не могу ручаться, что мы похожи. Может быть, хватит?
— Боже правый, — прошептал маркиз. — Беннет Вулф. Ты жив.
— Вам нужно время? Или я могу войти и, мы поболтаем? — Капитан испытующе смотрел на родственника. Изумление маркиза казалось абсолютно искренним. И это было важно.
— Что? Я… Нет… Заходи, да заходи же. — Феннингтон, наконец, опомнился. — Хейлинг, шевелись! У тебя есть багаж? Где твои вещи? Хейлинг, проверь, готова ли гостевая комната.
Беннет сначала запротестовал, не желая находиться в доме маркиза, но потом решил, что, вряд ли найдет более удобное место, чтобы выяснить судьбу своих дневников. В разгар всеобщей суматохи Керо заверещала и вернулась на плечо капитана. Беннет снова почувствовал глубокую благодарность к мартышке-верветке. Она, казалось, понимала, насколько эффективным может быть демонстрация клыков в этом якобы цивилизованном обществе, и чувствовала, когда ему кто-то не нравится. И когда ему кто-то нравится.
Как бы то ни было, повернувшись к Феннингтону, мартышка широко зевнула, показав абсолютно все свои зубы. И Беннет поневоле вспомнил, как осторожно она взяла персик из рук Филиппы.
У лестницы стоял изумленный Джеффри. Но маркиз вклинился между ними раньше, чем Беннет еще раз попытался заговорить.
— Извини, что сразу не узнал тебя, Беннет, — быстро заговорил дядя, — но ты должен понять мои подозрения. Я… мы все думали, что ты мертв.
Беннет коротко кивнул.
— Понимаю. Здесь есть место, где мы можем поговорить без свидетелей?
— Конечно, пойдем в мой кабинет.
Феннингтон казался довольно дружелюбным, но, судя по всему, пытался определить, насколько велики неприятности, в которые он попал, и что намерен делать нежданный гость. Беннет не спешил успокоить его.
Он последовал за маркизом. Стены Ховард-Хауса были оклеены яркими обоями и увешаны картинами, карнизы покрыты золотой филигранью. Богатый дом. Но Беннет всегда знал, что семья его матери, и в первую очередь его дядя, имеет деньги. И он также знал, что они не собирались расставаться со своими богатствами даже ради маленького осиротевшего племянника.
— У тебя фигура отца, — нарушил молчание Феннингтон.
— Это мне тоже неизвестно, — ответил Беннет.
— Он был настоящим медведем, — сказал маркиз, разглядывая племянника. — Ты не такой массивный, как он, хотя, пожалуй, такой же высокий.
— Мне были бы интересны ваши замечания о моей внешности, если бы вы изложили мне их двадцать лет назад, дядя. Сегодня я только хочу получить ответы на некоторые вопросы.
— Да, конечно. — Маркиз расположился за изысканным столом красного дерева и сцепил пальцы под подбородком. Ну вот, лиса снова в своей норе. Он определенно чувствовал себя здесь увереннее. — Садись, мой мальчик.
Беннет преисполнился решимости изменить его мировосприятие.
— Я постою, — резко ответил он. — И, по-моему, вы уже поняли, что я не ваш мальчик.
Феннингтон прочистил горло.
— Что ж, хорошо. Когда ты приехал в Англию?
— Три дня назад. Мои образцы, вероятно, уже прибыли в Теслинг. Я еще владею поместьем, или вы поспешили его унаследовать?
— Я… я подписал бумаги около месяца назад. Но, конечно, я все немедленно тебе верну.
Беннет хотел огрызнуться, но усилием воли сдержался. Они поговорят по душам, когда Теслинг будет снова официально принадлежать ему.
— Спасибо, — сказал он.
— Скажи, что ты побудешь с нами. Ты можешь оставаться здесь сколько хочешь. Мы так давно не виделись.
Большую часть своей жизни капитан Вулф провел во враждебном окружении. Он надеялся, что после трех лет в Конго две недели в Ховард-Хаусе, необходимые для восстановления его репутации, не покажутся слишком трудными.
— Еще раз спасибо, — пробормотал он.
— Я буду только рад. — Феннингтон продолжал внимательно разглядывать племянника. Надо сказать, что Беннет все еще держал в руках нож. Судя по всему, совесть маркиза была чиста.
— Да, и еще одно — мои дневники, — сказал он, пристально следя за реакцией маркиза.
— Они благополучно прибыли в Англию с капитаном Лэнгли, — ответил дядя, не моргнув и глазом.
Интересно.
— Тогда я могу забрать их у него.
Теперь на щеках маркиза появился легкий румянец, переплетенные пальцы застыли.
— Насколько мне известно, он сейчас в Дувре. — Маркиз резко подался вперед. — Послушай, Беннет, мы думали, что ты мертв. В этих обстоятельствах Дэвид был единственным человеком, кто мог превратить мешанину разрозненных фактов в нечто осмысленное. Я написал прекрасное предисловие, и книга пошла нарасхват.
Беннет сделал глубокий вдох.
— Был единственным человеком? — повторил он.
— Да. Я говорю о твоих дневниках и набросках — обо всем, что удалось спасти после того, как ваше каноэ перевернулось. Они были в ужасном беспорядке, многие сильно пострадали.
Сердце Беннета замерло в груди.
— Моих дневников не было в перевернувшемся каноэ, — медленно выговорил он. — В каком они состоянии?
Феннингтон закашлялся.
— Я… их не рассматривал. Дэвид сказал — и был прав, — что чем меньше их тревожить, тем больше справочной информации он сможет получить, когда сам станет их разбирать.
Справочная информация. Это смешно. Или могло бы быть смешно, если бы на карту не была поставлена его репутация.
— Во-первых, в случае моей смерти дневники должны были быть переданы герцогу Соммерсету и Африканской ассоциации. Во-вторых, я никогда не давал их Лэнгли. Он украл их, пока я истекал кровью в полуразвалившейся хижине в джунглях, и уехал. В-третьих, я прочитал книгу капитана Лэнгли. Если не считать перемены ролей и восхваления его многочисленных добродетелей, она написана мной.
