— Нет, — вынуждена была признать девушка, — но и твои подачки мне не нужны.
— Я хоть попытался, — сухо проговорил Сержио. — Предлагаю вернуться в дом и, не горячась, все тщательно обдумать.
— Какими ты сам представляешь наши с тобой отношения, когда ребенок появится на свет? — задала самый волнующий для себя вопрос Кэти.
— Это целиком будет определяться нашей договоренностью, — сдержанно ответил Сержио Торренте.
— К какому бы решению мы с тобой ни пришли, я отказываюсь быть грязненьким секретом в твоей жизни.
— Я и не прошу тебя об этом, — резко ответил Сержио.
— Но именно так все и выглядит. Уединенное место, предложение сменить имя… Это мне не подходит. Я намерена вернуться домой. Наши отношения мы сможем уладить и в Лондоне, — проговорила Кэти.
— Это ребячество. Мы можем отложить все наши разногласия на время. Все равно мы уже здесь. Что тебе мешает развеяться, сбросить все это напряжение? Твоя предубежденность мешает тебе мыслить логически, рассмотреть ситуацию со всех сторон, — снисходительно отозвался Сержио Торренте.
— Да, я недалекая. Но и того, кто соблазняет уборщиц без средств контрацепции, тоже умным не назовешь, — язвительно заметила она.
— Твоя воинственность меня поражает.
— Я не могу разговаривать с тобой иначе, сознавая твое истинное ко мне отношение, — объяснила Кэти. — Может быть, по прошествии какого-то времени, на нейтральной территории нормальная беседа между нами и станет возможной, но только не здесь и не сейчас.
— По прошествии времени?! Да ты не в состоянии о себе позаботиться должным образом! Как ты станешь управляться в твоем-то новом положении? Ты хоть догадываешься, в какую сумму тебе влетит беременность, роды, уход за ребенком? Такие-то вещи ты должна понимать! — Сержио потряс ее за плечи, полагая, что этим можно вразумить отчаявшуюся женщину. — Я готов заботиться о тебе.
— Уже слышала, — с саркастической усмешкой отозвалась Кэти.
— Я тебе этого еще не говорил, — бросил итальянец, нахмурившись.
— Не ты… Гарет.
— Кто такой этот Гарет? — недовольно спросил он.
— Я любила его. Мы выросли вместе. Он жил в доме по соседству. Не существовало такого, чего бы я не сделала ради Гарета. Он знал это. Но он отказался от меня, когда наши отношения стали причинять ему неудобства, — проговорила Кэти, глядя перед собой затуманенным взглядом.
— Я повторяю, что готов заботиться о тебе, — твердо объявил Сержио.
— Вся твоя заботливость ограничится чеками. Я стану для тебя не человеком, не женщиной, не матерью твоего ребенка, а статьей расходов, — апатично пробормотала она.
— Дьявол! — выругался мужчина. — С тобой и ангельского терпенья не хватит, — бросил он.
Кэти зло рассмеялась в ответ на его сетования. Но ее терпение тоже оказалось на исходе, и она расплакалась, сама того не желая.
Сержио пару мгновений взирал на нее беспомощно, после чего сообразил, в какой именно заботе нуждается это израненное существо.
Он нежно обнял девушку и прижал к своей груди. Он ласково нашептывал ей слова утешения, уверял, что все будет хорошо. Кэти с пронзительной надеждой в умытом слезами взоре посмотрела на него. Сержио содрогнулся от этого взгляда и приник губами к ее губам.
Она обмякла в его сильных объятьях и позволила увести себя в дом.
— Я нужен тебе много больше, чем ты готова признать, — серьезно сказал Сержио.
— Ненавижу тебя, — процедила девушка и прижалась к нему сильнее.
Кэти чувствовала, как его жадные поцелуи обжигают лицо, и плечи, и грудь. Она вцепилась в Сержио, вдыхала его дурманящий аромат и, не уставая, твердила, как сильна ее ненависть к нему и к той силе, которая владеет ею.
Вернувшись в свою лондонскую квартирку, Кэти обнаружила, что ее многолетний верный друг Тиггер упокоился во сне — не то от тоски, не то от старости.
Его миски с кормом и водой были полными. Тельце зверька окоченело, и Кэти не узнавала в этом неподвижном комочке своего друга.
Девушка сумела сдержать слезы, и это не было трудным вследствие ее привычки к потерям. Она аккуратно завернула труп в простыню, уложила на дно большой коробки, взяла садовую лопатку и похоронила животное на пустыре. Посмотрела на мрачный закат, и план сложился как-то сам собой.
На другой день, когда все сотрудники рекламного отдела разошлись, она сама заговорила с Бриджит Кёрк.
— Я собираюсь уехать из Лондона. Работать в моем теперешнем состоянии на двух работах я не могу. С одной работой я не сведу концы с концами. Но попасть в зависимость от Сержио — опасно.
— Почему? — спросила ее начальница.
— Ну, хотя бы из-за этого. — Кэти протянула Бриджит разворот глянцевого журнала, посвященного жизням всевозможных знаменитостей, с красноречивым названием статьи «Нескончаемая оргия на яхте». На фотографии красовался Сержио Торренте в развеселой компании прихлебателей обоего пола.
Бриджит Кёрк пробежала глазами статью, при этом ее брови выразительно приподнялись, однако женщина просто кивнула, обойдясь без комментариев.
— Если тебе не в тягость дети и ты умеешь готовить, предлагаю отправиться к моей крестной дочери в Девон. Подмога ей не помешает. Нола сейчас беременна четвертым ребенком. Она риелтор. Ее муж журналист, постоянно в командировках. Няня ее малышей недавно вышла замуж и обзавелась собственным домом. Сама понимаешь, в какой она теперь ситуации. Поговорить с ней о тебе?
— В Лондоне меня ничего не держит, — исчерпывающе ответила Кэти.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Кэти пришла в агентство по продаже недвижимости в Девоне, где работала Нола Росс. Но только она успела поприветствовать Нолу, с которой заранее договорилась пройтись по магазинам, как вдруг ощутила острейшую, невероятную по силе, не сравнимую ни с чем бывшим прежде боль. Девушка сдавленно застонала и осела на полусогнутых ногах, обхватив руками живот.
— Что? Что с тобой! — тревожно воскликнула Нола, бросившись к ней.
На помощь Кэти подоспели и другие сотрудники агентства и общими усилиями помогли ей добраться до дивана в комнате отдыха персонала.
— Вызовите неотложку! — требовала смертельно бледная, в росинках испарины Кэти. — Не иначе, это что-то опасное. Боль адская!
— Уже едут, — сказал кто-то. — Держитесь.
— Дыши, Кэти, дыши… Вот так, девочка, ровнее, — наставляла ее опытная Нола Росс.
— Для схваток слишком рано, — пробормотала Кэти, хватаясь за Нолу.
— Бывает, — как можно более спокойно проговорила та, — восемь месяцев и три недели — нормальный срок. Не волнуйся.
Лежа на диване, девушка в панике крепко сжимала дружескую руку Нолы. Сама Нола, разбухшая в ожидании четвертого чада, со дня на день должна была разродиться. Женщина, муж которой на днях улетел по заданию редакции, а трое сорванцов остались дома на попечении доброй соседки, сохраняла стоическое спокойствие, уверяя Кэти, что у той все будет хорошо.
