навстречу, был похож скорее на воина, чем на шамана, по крайней мере за спиной у него виднелся внушительных размеров топор.
— Это Коршун, вождь. Хранители Империи, — коротко представил нас комитетчик.
— Коршун? — переспросил я. — А куда делся Копыто?
— Да вот же он, на погребальном костре лежит! — ответил новоявленный вождь. — Убили его. Видишь, орки с соседних островов к нам пожаловали: поселок разгромили. Эх… старый был орк, опытный, но они навалились — десять на одного. Я, Коршун, теперь вместо него! Ну-у, пока еще не совсем вместо… Нужно его похоронить как полагается, отомстить обидчикам, о выборах вождя подумать, да и к Игрищам готовиться — их никто не отменял…
— Э-э-э… простите… а что они делают?
Я обернулся к Михаилу и, проследив за его ошарашенным взглядом, сам впал в ступор. Орки таскали отрубленные головы и кидали их в костер.
— Как что? Копыто хоронят. Перед смертью вождь успел положить немало врагов. Жизнь прожил великую и ушел из нее с честью! Хотя голову ему, конечно, срубили, м-да… Похоронить его надо правильно, по-орочьи! Кровь за кровь, зуб за зуб! Башка за башку! Мы их уже всем нападавшим поотрубали, а то как начнут воскресать… Как меня вождем выберут, надо будет ответный налет организовать. Традиция такая: новый вождь — новый поход.
— Но как же так, это же свои, имперцы!
— А вот так. Война у нас. Тут не до милосердия. Или мы, шаманы, верх возьмем, или нас… Вид вражеских черепушек радует мое сердце. Уверен, Копыто тоже должен быть счастлив! Не мы эту войну начали. Но мы ее закончим!
Я знал, что Империя находится в состоянии войны с Лигой, но что настоящая война, не на жизнь, а на смерть, идет внутри государства, для меня явилось настоящим шоком. Онемев, я смотрел, как костер взрывается искрами, когда в него прилетает очередная отрубленная голова. Иавер Гахиджи тем временем отвел Коршуна в сторону и они о чем-то зашептались.
— Что, малышня, испугались? — немолодая орчиха смотрела на нас, ухмыляясь и прищурив глаза. — Нате-ка, выпейте. Свеженькое.
Она подтянула к себе бочонок на тележке, и зачерпнула что-то кружкой.
— Нет, спасибо, — сразу отказался я. Никакое орочье пойло мне сейчас в горло не полезет, да и разум хотелось оставить чистым.
— Ну и зря! Правду говорят: стар — что млад. Детишки молоко любят — и наши шаманы от него… слово такое интересное от игроков недавно услышала… как же это… фанареют, что ли?
— Это что, молоко? — удивился Михаил и даже взял у орчихи из рук кружку.
— Ага. Распробовали наши шаманчики молоко-то — еще просят! Даже кликать меня стали по-новому! Кормилицей зовут. Все лучше, чем Кочерга…
— Действительно, молоко, — сказал Миша, сделав глоток.
— А чего удивляетесь? Оно же полезное… Еще хотите?
От дикарей, отрубающих головы своим соседям, почему-то меньше всего ожидаешь, что они пьют молоко для здоровья. Я снова посмотрел на костер. В него уже ничего не подкидывали, но пламя все еще было высоким.
— Как-то давным-давно кланы Боевых и Яростных несколько дней жили в мире, — вдруг сказала орчиха, поглядев туда же. — По этому поводу даже разгуляево устроили. К нам на остров прибыл вождь Яростных по имени Губошлеп и сынок его — Штык, тот, который у них сейчас за главного. Ладный был орк, сильный. Поженились мы с ним тогда. На ночь. Несколько раз женились, да-а… Старая я уже, а вспомнить есть что. Неплохо жизнь прожила.
Я уже было подумал, что ей, наверное, жаль, что все так произошло, и может в глубине души орки не хотят этой войны… но она вдруг добавила:
— Вот бы кто прибил его! Хочу посмотреть, как его башка в огне сгорит. Он, сволочь, мне сердце разбил!
После этих слов я понял, что шансы Иавера Гахиджи предотвратить предстоящую бойню сводятся практически к нулю.
— Они не откажутся от мести, — сказал я, когда восставший снова вернулся к нам. — Ваша миссия безнадежна.
— Не горячитесь, лейтенант. Вы, может, будете удивлены, но орки — очень азартный народ.
— И как это вам поможет?
— Посмотрим… — неопределенно ответил он и зашагал к самому центру поселения, где на большой круглой поляне уже рассаживался воинственно настроенный клан Боевых.
Было шумно — орки вопили, перекрикивая друг друга, размахивали топорами, кто-то с кем-то начал драться за лучшее место. Когда Коршун вышел на середину поляны, ему понадобилось не меньше пятнадцати минут, чтобы перекричать весь этот гам. Мы впятером скромно устроились в самом последнем ряду, и я уже подумал, что вряд ли что-нибудь услышу отсюда. Но вскоре на поляне установилось некое подобие тишины.
— Как вы знаете, — начал Коршун, — наш вождь Копыто погиб. Воины клана Яростных и Кровожадных объединились, чтобы напасть на нас…
— Трусы!.. Побоялись в одиночку… клан на клан… Позор! — раздались крики со всех сторон и Коршун поднял руки, призывая к тишине.
— Они не останутся безнаказанными! Но прежде чем мы им отомстим, нам нужно выбрать нового вождя.
Снова поднялся шум. Орки топали ногами по земле, отчего та содрогалась так, что я подпрыгивал сидя на лавке.
— По нашему обычаю самые могучие и мудрые орки сражаются между собой, пока не останется один победитель. И вот что я вам скажу: ужасно тупой обычай!
Топот прекратился. На лицах присутствующих отразились попытки осмыслить сказанное. И очевидно процесс этот у них занимал длительное время, чем Коршун не преминул воспользоваться. Пока орки раздумывали над неординарным заявлением и решали, как к нему отнестись, он быстро продолжил:
— Так мы теряем самых сильных бойцов! Я хочу, чтобы в этот раз все было по-иному. Хочу, чтобы вождя выбрали без всяких поединков.
— Тебя что ли? — выкрикнул кто-то.
— А что? Орки вступают в новый мир, им нужен новый духовный лидер. Я вполне подхожу. Уверен, мы можем прийти к соглашению. Не обязательно выпускать друг другу кишки! Мы, шаманы, потому и у власти, что все по уму делаем…
— Ха! Чтобы я уступил место вождя какому-то шаману?! Шутишь что ли? — один из орков — явно боец — вскочил с места. — Посмотри, что стало с кланом из-за вас, мозгляков! Нас едва не вырезали. И ты после этого хочешь, чтобы я отдал тебе свой боевой топор?! Клан должен возглавить воин!
