Ознакомительная версия. Доступно 41 страниц из 202
хорошо умеет расставлять, и погибнут в ней. Идти в Париж и поразить Наполеона в самое сердце – значит действовать быстрее и надежнее, хотя с виду и опаснее. И в любом случае, даже если не удастся вступить в столицу Франции, союзникам будет обеспечена линия отступления, дорога из Парижа в Лилль, дорога в Бельгию, на которой они встретят Бернадотта со ста тысячами голландцев, англичан, ганноверцев и шведов.
Невозможно было убедительно опровергнуть подобные доводы. Им уступили все и таким образом расстроили расчеты Наполеона, ибо все руководствовались политическими мотивами, тогда как он, презирая политику, почти не слушал ее советов, учитывая только военные соображения. Будучи прав в военном отношении, он, как обычно, совершил ошибку политическую.
Итак, было решено тотчас остановить все армейские корпуса там, где они находились, и приказать им на следующее же утро начинать движение на Париж. Тем не менее нельзя было оставлять Наполеона без наблюдения, требовалось, чтобы таковой наблюдатель докучал ему, следовал за ним и уведомлял союзников о том, что он будет делать в случае, если переменит решение. Следовать за Наполеоном поручили генералу Винцингероде с десятью тысячами конников, несколькими тысячами легких пехотинцев и многочисленной конной артиллерией. Этих сил было довольно, чтобы чинить Наполеону тут и там мелкие неприятности, но главное, чтобы быть осведомленными о его решениях, как только они будут приняты.
Двадцать пятого марта, в печальный памяти день, объединившиеся армии коалиции начали движение на Париж, устремившись на Фер-Шампенуаз.
На этом направлении невозможно было не встретить множество корпусов, к несчастью, разрозненных, получивших приказ присоединиться к Наполеону. Главными среди них были корпуса Мортье и Мармона, оставленные в наблюдении перед Блюхером, и большой конвой с подкреплениями и снаряжением, отправленный на Сезанн, где его ожидал генерал Пакто. И вот что происходило с этими корпусами до утра 25 марта.
Уходя из Реймса, Наполеон оставил там Мортье для поддержки Мармона, который оборонял мост через Эну в Берри-о-Баке, тогда как генерал Шарпантье с остатками войск оборонял в Суассоне второй мост через Эну. Когда Блюхер, потерявший пять-шесть дней на напрасные размышления в Лаоне, решил двигаться на Эну, он обнаружил, что мост в Берри-о-Баке слишком хорошо охраняется, чтобы пытаться захватить его силой. Он отправил сильное подразделение в Нёшатель на несколько лье выше по течению, где переправиться было легко, а сам готовился к притворной переправе ниже по течению в Понтавере. Когда подразделение, переправившееся в Нёшателе, подошло 18 марта к Берри-о-Баку, Блюхер выдвинулся к мосту для атаки. Но Мармон заминировал мост, и тот взлетел на воздух на глазах прусской армии. Мармон отошел на Фим, и это стало ошибкой, явившейся причиной больших несчастий.
Наиболее естественным для Мармона было бы отойти на свой резерв, то есть на маршала Мортье, находившегося в Реймсе. Правда, Наполеон дал ему две инструкции: прикрывать Париж и поддерживать сообщение с ним самим. Но если Фим находился на пути в Париж, то и Реймс находился там же, и при движении на Реймс Мармон мог объединить свои силы и сохранить непосредственное сообщение с Наполеоном. Поэтому следовало двигаться на Реймс, а не на Фим, ибо при движении на Фим он мог оказаться отрезанным от Наполеона, что привело, как мы увидим, к пагубным последствиям.
Находясь, вероятно, под впечатлением от замеченных неприятельских корпусов, перешедших через Эну в Нёшателе и направившихся против его правого фланга, Мармон передвинулся влево и машинально отошел на Фим. Прибыв туда, он почувствовал себя изолированным и призвал к себе Мортье. Тот счел должным уступить призыву соратника, 19 марта отбыл из Реймса и присоединился к нему в Фиме, что доказывает, что оба маршала могли бы сначала идти в Реймс, не будучи при этом отрезанными от дороги на Париж. Вместе они располагали приблизительно 15 тысячами человек.
Они оставались на позиции на высоте Сен-Мартен до вечера 20 марта, ибо неприятель теснил их слабо, а значит, еще было возможно маневрировать между Парижем и Наполеоном. Вечером 20 марта они получили от Наполеона депеши, отправленные из Планси в ту минуту, когда он отбывал в Арси. Наполеон порицал движение на Фим, ибо оно отрезало от него маршалов, и предписывал присоединиться к нему самой короткой и надежной дорогой. Возвращение к Реймсу стало уже невозможно, ибо неприятель занял его, воспользовавшись нашим отступлением. Из Фима в Эперне, что было самым прямым путем к Наполеону, не было дорог, пригодных для артиллерии. Пришлось спускаться к Шато-Тьерри для переправы через Марну, а затем двигаться между Марной и Сеной дорогой на Монмирай, теряя два дня и подвергаясь опасности неприятных столкновений.
Поскольку выбора не было, маршалы отбыли вечером 20 и 21 марта прибыли в Шато-Тьерри. Они восстановили переправу через Марну и 22 марта передвинулись на Шампобер, куда прибыли вечером. На следующий день они двинулись на Бержер и начали замечать неприятельские части. Теперь они могли двигаться только наощупь. Маршалы узнали, что Наполеон дал в Арси кровопролитное сражение, ушел за Об и передвинулся на Марну в окрестности Витри. Они обязаны были двигаться на соединение с ним, как ни велика была опасность, и поэтому решили выдвигаться к Суде, в половине перехода от Витри, и прорываться через колонны армии союзников, дабы присоединиться к Наполеону. Если не удастся прорваться, следовало с осторожностью двигаться за союзниками и отступать, чтобы прикрыть Париж, если они направятся на столицу. Им только и оставалось придерживаться такого поведения, коль скоро они совершили ошибку, отступив на Фим, вместо того чтобы отступить на Реймс.
На следующий день, 24 марта, оба маршала выдвинулись в Суде; но Мортье, желая знать, что происходит у Шалона, задумал двигаться поперечной дорогой, удлинявшей путь, и Мармон, вечером прибыв в Суде, оказался один и был весьма встревожен. Огромная линия огней разворачивалась перед ним, и горизонт казался объятым пламенем. Он выбрал трех офицеров, говоривших по-немецки и по-польски, и отправил их в разведку. Один из них, поляк по происхождению, храбрый и умный, пробрался в неприятельские биваки, узнал всё, что хотел, и тотчас вернулся с донесением к Мармону. Согласно его сообщению, перед нами находилась вся армия коалиции, почти двести тысяч человек, и эта огромная сила отделяла маршалов от Наполеона, ушедшего в Сен-Дизье. Через подобную преграду пробиться к императорской армии было почти невозможно. Мармон послал офицера к Мортье, призывая его присоединиться к нему как можно скорее и занять позицию, которая уберегла бы их от только что обнаруженного опасного соседа.
Двадцать пятого марта Мортье прибыл к Мармону для совещания. Он потерял время, двигаясь обходной дорогой, и собрал те же сведения, что и его товарищ. При
Ознакомительная версия. Доступно 41 страниц из 202
