от мощнейшей силы удара, он вновь пробил собой пол, и падал словно брошенная тряпичная кукла с обрыва скалы. Балдур рефлекторно выбросил перед собой руки и ноги, стараясь избавиться от противника, но его попросту не было.
Удар, еще один. Стервятник буквально собирал своим телом каждое препятствие на пути. Плечом там, другое буквально через мгновение. Спина, шея, ноги, руки. Могло показаться, что он падал сквозь каменную паутину, цепляясь за каждый кусочек. К моменту, когда тело перестало падать, Балдур впервые ощутил и услышал отчётливый хруст. Его подсознание даже не смело задумываться о том, сколько костей сломано, ведь вопрос стоило ставить совсем иным путем, сколько уцелело?
Он ощутил, как его вновь придавило молотом, что весил не меньше, чем кузнечная наковальня. Дыхание сперло, а ребра захрустели, словно их перемалывали через мясорубку. Он хотел закричать от боли, но даже на это не хватило воздуха. Балдур продолжал размахивать руками, как наконец вцепился в нечто твердое и влажное. Плоть. Он крепко сжал пальцы, но даже сквозь мёртвую хватку агонии боли, он не чувствовал, как рвется кожа напавшего.
Нечто, схватило его за запястье левой руки, и тут Балдур не смог выдержать. Последний воздух, и возможное последнее дыхание в его жизни превратилось в безумный рёв боли. Ощущение были такие, словно его внутренности выдирали наружу невидимой и незримой силой, по сравнению с которым, приступ метки Серого не был и уж таким ужасным. Стервятник чувствовал, как от запястья по его телу огненным касанием начинает течь жидкость, что буквально выжигает всё на своем пути.
«Ничтожен», — всё что он успел разобрать.
Поток постепенно переходил на плечо, а затем и на грудь, от чего сердце человека пыталось спрятаться и убежать, посылая всё больше и больше адреналина в мозг. Балдур больше не кричал, пена и кровь блокировали его горло, и он просто корчился от боли и плевался во все стороны, как вдруг внезапно, напавший, словно наткнувшись на препятствие, отскочил назад.
Не было времени на размышления, ведь разум давно покинул тело человека. Стервятник инстинктивно шлепал руками по холодному полу, в поисках хоть чего-нибудь, чем смог бы себя защитить. Каким-то образом при всех повреждениях, он смог перевернуться на живот и быстро перебирал руками, в попытке отползти подальше и найти спасение.
«Выжить. Главное выжить», — крутилось в его голове словно напоминание самому себе. Он ничего не видел, так как попросту не мог. Крупные черные пятна, заполонили его взор, но среди них все же были мутные очертания окружения. Это означало, что глаза всё еще были на месте, однако кровь застилала его зрение, разливаясь маленькими лужицами внутри.
Наконец он смог нащупать нечто твердое и потенциально острое, и первым же инстинктом было взмахнуть этим предметом за собой. Без зрения он вряд ли смог бы определить положение противника. В ушах звенело настолько сильно, что даже грохот взрыва, был бы для него всего лишь далеким эхом. Нос разбит и, скорее всего, сломан, поэтому Балдур коротко и быстро дышал ртом. Он был абсолютно слеп во всех чувствах, на которые он обычно рассчитывал, что делало Красного Стервятника полностью безоружным.
Чувство приближающейся смерти, то, что он всегда пытался избежать, осталось его последним средством. Последним ориентиром, маяком среди бушующего моря агонии. Он постарался полностью отключить сознание и разум, и дать телу думать самому. Пара десятков лет опыта выживания должны чего-то значить. В отличие от разума, что постоянно искал цель, анализировал данные, надежно накопленные в глубинах сознания, тело просто делало то, чему его обучили.
Нарастающие чувство смерти говорило о том, что нечто вновь приближается к нему, хоть и не очень быстро. Это дало время Балдуру, чтобы рефлекторно нырнуть разбитой рукой в мешочек на поясе, и вышвырнуть содержимое в сторону шагов. Бронза ужасно кололась и резалась на открытых ранах, однако это всё что он смог сделать в тот момент. Балдур не дожидаясь результата, вновь взмахнул рукой, в которой как он понял по ощущениям, оказалась разодранная пополам деревянная ножка. На его удивление он почувствовал, как на лицо брызнула теплая, густая жидкость.
«Кровь … не моя кровь … хорошо».
В ответ послышалось озлобленное рычание, не похожее ни на одно что он слышал в своей жизни. Балдур взмахнул еще раз, разрезая воздух, как вдруг нечто ударом выбило палку из его рук. Стервятник вновь слепо замахал руками в поисках оружия, как тяжелая туша оказалась на нем, а твердые и жесткие пальцы оплели его глотку. Балдур не был к такому готов, и в первую же секунду почувствовал, как теряет сознание и перестает чувствовать кончики пальцев рук и ног.
У него было всего несколько мгновений, прежде чем он отключится от недостатка кислорода, а нечто свернет ему шею. Если у нападавшего и была голова, то Балдур пытался её нащупать, а далее самое главное: два влажных и мягких шарика. Он слышал, как существо клацает челюстью от ярости, и пытается спихнуть руки человека со своего так называемого лица. Наконец Балдуру удалось нащупать две впадины, и без секунды раздумья надавил. Он использовал все оставшиеся силы, последний шанс на спасение, на выживание. Хватка на горле ослабла ровно на половину пальцев, но было поздно. По рукам стервятника потекла жидкость, а вскоре они и вовсе утонули в черепе нападавшего.
Яростное рычание, сменилось на визг боли. Это хоть как-то сравняет счеты. Балдур глубоко вдохнул, словно в первый раз в своей жизни, и тут же закашлялся кровью. Её было настолько много, что казалось будто ему залили полный рот горячего железа. Он попытался сплюнуть, но сил хватило лишь открыть рот, чтобы она сама медленно вытекала.
Стервятник перевернулся на живот и быстро, очень быстро пополз прочь. Надежды встать на ноги он оставил уже очень давно. Наконец он указательным пальцем коснулся стены, и оперся головой и шеей, пытаясь надышаться сколько получится. Говорят, перед смертью не надышишься, всегда будет мало, но чёрт возьми в тот момент каждая молекула кислорода возвращала его к жалкому существованию в виде полуживого куска плоти, что так и отказывался умереть.
Он смотрел, как размытая проекция корячится от боли на месте, а от неё в сторону отлетают хаотичные нити красок. Кто это или что это? Насколько у
