что мы на одной стороне, но он использовал эту информацию в пользу Рейнхардта. Я не знаю, как это возможно…
– Ты веришь в то, что говоришь?
Похоже, Тейлор тоже ожидал от Юлиана опровержения своих же слов. Никто не хотел признавать поражение.
– Всё точно так, как я говорю. Я виновен, и вы можете делать со мной всё, что угодно.
Вновь нависло молчание. Тревога нарастала. Юлиан никогда прежде не видел мистера Тейлора настолько рассерженным, оттого и боялся его. От самоуверенности юноши не осталось и следа – теперь он чувствовал себя беззащитным котёнком.
– Зеннхайзер, – совладал с нервами Тейлор и передумал бить по столу. – Зеннхайзер, – повторил он. – Да на его лице написано, что он редкостный подонок. Как можно было довериться ему?
– Я не знал, мистер Тейлор.
– Ты должен был незамедлительно передать эти документы мне. Почему ты не рассмотрел этот вариант?
У Юлиана не было чёткого ответа. Он действовал на инстинктах.
– При всём уважении, мистер Тейлор… Вы – всего лишь преподаватель. А я – лишь студент. Что мы можем против такой силы? У меня не было ни одного знакомого в этих кругах, кроме Зеннхайзера. Он был моим единственным шансом.
Юлиан оправдывал себя, хотя не должен был. Он являлся таким же виновником, как Зеннхайзер и Сорвенгер, и был обязан признать это.
Но не выходило сказать вслух.
– Мы не одни, – успокоился и присел Тейлор. – Я сожалею, что не сказал тебе об этом раньше. Я чувствую себя таким же виноватым. Мы всегда многое скрывали от тебя и заслужили то, что получили.
– Кого вы имеете в виду?
– Скоро узнаешь. Мы не проиграли войну. Я хочу верить в то, что ничего не потеряно. Искренне, Юлиан.
Тейлор вытащил из-под стола бутылку скотча.
– Сторонюсь трезвого образа жизни, но у всех бывают тяжёлые дни, – произнёс он. – Не желаешь?
– Пару капель.
Тейлор налил половину бокала и протянул Юлиану. Тот дрожащими руками взял его и отправился к окну.
С этой высоты город казался необычайно маленьким. Он вполне мог уместиться на ладони и замкнуться в кулаке. Как такой Свайзлаутерн мог столь многое значить для Рейнхардта? Стоила ли эта крохотная песчинка этих титанических стараний?
Юлиан никогда не был Якобом Сорвенгером. Поэтому не знал.
– Что нам делать, мистер Тейлор? – не поворачиваясь, спросил он.
Юлиан стеснялся, что преподаватель заметит стекающую по его лицу слезу.
– Уэствуд погиб, – продолжил он. – Гарету, Йохану и Хелен едва удалось избежать смерти. Я уверен, что на этом ничего не закончится. История будет продолжаться. Он доберётся и до других. До Магдалены, до Пенелопы, до моей мамы, до вас. А я буду наблюдать, но не в моих силах будет помешать чему-то. Он намного сильнее нас. Всё происходит по его сценарию. Когда нам кажется, что мы зацепились за что-то, это оказывается иллюзией. Меня не покидает ощущение, что Рейнхард сам кидает нам эти подсказки для того, чтобы поиграть. Ему приносит удовольствие наблюдать за нашими страданиями. А мы ничего не можем сделать. Ничего! Совсем ничего, мистер Тейлор! Мы все обречены!
Лиам слушал и не перебивал Юлиана. Юноша уже не сдерживал себя. Он плакал, и не мог остановить этот процесс. Лицо намокло, а голос звучал, как у шестилетней девочки, которой не купили понравившуюся куклу.
Ему не было стыдно за свои слёзы. Он ненавидел себя за беспомощность.
С высоты верхнего этажа академии Юлиан увидел приближающееся такси. Водитель вышел и любезно раскрыл перед пассажиром заднюю дверь. Стройная женская фигура, полностью облачённая в чёрное, грациозно вышла из машины и лёгкой поступью отправилась ко входу в корпус.
Кто может ждать гостей в столь поздний час?
Желая не отвлекаться, Юлиан отвернулся от окна.
– Надежда есть всегда, – произнёс Тейлор.
Это всё, что он смог вымучить? Треклятое «надежда есть всегда»? Юлиану не были нужны мотивационные цитаты – он ждал какого-то реального совета от человека, который позиционировал себя таким же защитником города.
Но вместо этого Тейлор сидел, положив ногу на ногу, держал в руке бокал с виски и представлял себя английским лордом.
– Вам больше нечего сказать? – обвиняющее спросил Юлиан.
Тейлор некоторое время молчал, но в итоге решил удовлетворить жажду Юлиана.
– Я слышу твои слова и будто узнаю себя в юности. Я предавался отчаянию даже тогда, когда решение было под носом. Теперь же, через многое пройдя, я смело могу сказать, что повзрослел и научился на своих ошибках.
«Вы все видите юного себя во мне. Это начинает раздражать».
– Знаешь, что отличает победителя от остальных? – продолжил Тейлор. – Победитель никогда не сдаётся. Даже в самых безысходных ситуациях он сохраняет холодную голову и ищет ответ. В конечном итоге, находит, потому что безвыходных ситуаций не бывает. Это иллюзия, навеянная слабыми людьми.
Юлиан услышал стук каблуков где-то далеко в коридоре.
– Победитель не отчаивается, даже глядя в глаза смерти. Он не боится её. Он бросает ей вызов, словно старому сопернику, и побеждает. Потому что для него жизнь не является основополагающей ценностью. Само бытие будто видит это, и идёт навстречу. Оно даёт ему шанс, и он использует его.
Не хочу называть себя победителем, потому что я такая же пешка в руках сильных. Но я знаю, что ничего не потеряно даже тогда, когда мы перестаём дышать. Мы всегда находимся на шаг впереди, потому что не боимся смерти, а для врага жизнь – высшая ценность. Он оступится тогда, когда будет защищать её. Он раскроет свою спину.
Стук каблуков становился всё ближе.
– Вы говорите загадками, – прошептал Юлиан.
Шаги затихли. Но Юлиана не покидало ощущение стороннего присутствия.
– Клубок вскоре будет распутан. Меня не покидает ощущение, что я предал тебя. Это был мой выбор, и я несу ответственность за это. Видимо, этот ход был необходим в этой большой игре. Смерть не всегда является концом, Юлиан. Иногда, для того, чтобы выжить…
– Нужно умереть, – закончила фразу вошедшая в кабинет Ривальда Скуэйн.
14 глава. (Не) с начала
Юлиан очень долго спал, и ему снился странный, невероятно длинный сон. Сначала его обвинили в убийстве Грао Дюкса и арестовали, но благодаря Полу Уэствуду Глесону, ему удалось сбежать.
Он оказался в центре конфликта между графом Молтембером и Ривальдой Скуэйн, выяснил, что когда-то они являлись любовниками, но теперь ему нужна её смерть для того, чтобы вернуться из Эрхары.
Миссис Скуэйн погибла, но Молтембер так и не вернулся из-за невероятного стечения обстоятельств, ход которых Юлиан так и не смог полностью понять.
Оплакивая Ривальду, Юлиан бросил Пенелопу
