мониторы, тут же заморгали цифры и лампочки индикаторов. Полная медсестра опять попыталась отодвинуть Настю от кровати, но на этот раз Настя стояла как стена и, держа Виктора за руку, не отходила ни на шаг. Он слегка сжал её руку в ответ и даже попытался притянуть поближе, Настя наклонилась.
— Ыиди мннея амух, — Виктор что-то пытался сказать, и все четверо из медперсонала замерли, затем почти хором спросили:
— Чего-о?
Он улыбнулся, собрался с силами и тихо, но уже отчётливо сказал:
— Выйдешь за меня замуж?
— Конечно, медвежонок, с удовольствием, — Настя прижалась к нему и, закрыв глаза, прошептала: — Спасибо, Боже!
* * *
Три месяца спустя. Декабрь 2009
— Зайка, пристегнись, — Виктор, включив сигнал поворота, выехал на трассу и повернул в сторону Белозерска.
— Ну, медвежонок, мне неудобно с ремнём, — запротестовала Настя, держась рукой за маленький округлый животик. — Ты просто езжай не быстро, а то Авелло брыкается.
— Что за Авелло, и где ты вообще такое имя выкопала? — улыбнулся Виктор. — Назовём лучше его Иваном или хотя бы Марком. А то Авелло какое-то, мне такое имя сроду не запомнить.
— Как скажешь, дорогой, тогда дочку я назову.
Он согласно кивнул. На самом деле это всё было так неважно. На душе было спокойно и радостно, как никогда в жизни. В такие моменты всегда становилось страшно, что эта сказочная идиллия может когда-нибудь закончиться. Сейчас об этом не хотелось думать. Настя, самый любимый человечек на земле, сидела рядом, и она была счастлива. Скоро у них родится сын — что может быть лучше?
— Настюш, всё хотел спросить, а кто у нас звонок дома поменял?
— Нравится? — улыбнулась Настя. — Думала, не заметил. Это Саня новый купил, пока у нас жил. Сказал, что сил нет слушать этот скрежет.
Виктор кивнул. Что ж, а сам так и не сделал. Столько лет прошло, всё только собирался, а Сиплый взял и поменял. Красавчик.
— Вить, может, зря ты всё-таки решил подарить детскому дому на Новый год деньги? — спросила Настя. — Может, надо было просто заехать в «Детский мир», и привезли бы целый грузовик игрушек.
— Видишь ли, Настюш, я тоже думал об этом, но воспитателям, пожалуй, виднее, что подарить детям. Тем более покупать подарки — это тоже приятное мероприятие. Позволим им насладиться этой возможностью. Скорее всего, у кого-то из персонала появится соблазн потратить что-то и на себя, да и Бог с ними. Новый год же. Время волшебства.
— Сто миллионов рублей. — Настя обернулась и посмотрела на большую коробку с деньгами, что стояла на заднем сиденьи. — Даже не представляю, чего можно накупить на эти деньжищи. Думаю, Афанасьев повесится, когда узнает, что ты забрал все его деньги.
— Это далеко не все его деньги, зайка, но ты права. Когда мы заберём всё до единого цента и оставим его с голым задом, это для него будет равносильно смерти.
— Недаром говорят, что земля круглая, — сказала Настя, взяла его за руку и слегка сжала.
— Так и есть, солнце, — задумчиво сказал Виктор. — Есть орлы, а есть вороны. И каждый рано или поздно своё получит. Это неизбежно.
Эпилог
Я сидел в любимом кресле на своей даче в Парголово. Передо мной в обнимку на удобном диване разместились Виктор с Настей. Они больше ничего не говорили, а лишь поглядывали друг на друга влюблёнными глазами. Видимо, это было всё, что они хотели мне рассказать. Я подождал немного, ожидая продолжения, но, поняв, что его не будет, потянулся и выключил рекордер. Помолчали.
— Удивительная история, — я наконец прервал затянувшуюся паузу. — И в каком же жанре мне её написать? Как вы считаете?
— Ну, пусть это будет повесть, — улыбнулся Виктор и в очередной раз заглянул в глаза Насте.
Она кивнула.
— Какая же это повесть, — заупрямился я, — если у вас здесь одна сплошная мистика? Пожалуй, это чистейшей воды фэнтези.
— Дэвид, тебе видней, но в этом рассказе нет ни слова вымысла, всё, что мы тебе рассказали, чистейшая правда, — спокойно сказал Виктор, затем посмотрел на Настю: — Солнце, тебе удобно, а то мы уже долго сидим, может, хочешь пройтись?
Она погладила его по руке, сказав, что всё нормально. Я смотрел на них и испытывал невероятное чувство умиления, так трогательно у них всё происходило. Похоже, им даже не надо было что-либо говорить, настолько они понимали друг друга без слов.
— А что теперь будет с этим полковником Афанасьевым? — задал я давно вертевшийся в голове вопрос.
— Он уже больше не Афанасьев, — Виктор посмотрел на меня, и улыбка исчезла с его лица. — Он поменял фамилию и пока живёт во Франции. Но, думаю, это ненадолго. Мы забрали у него с офшорного счёта все двенадцать миллионов, клонировав его Digipass. Он пока даже не знает об этом, но это дело времени. С остальными деньгами ему тоже придётся расстаться, а потом можно будет вернуть его в Россию, хотя в этом нет необходимости. Лично мне без разницы, как он доживёт свои дни.
— Он застрелил твою маму и пытался убить тебя, — сказал я и посмотрел Виктору в глаза. — Неужели ты его простишь? Или всё же хочется отомстить.
— Месть — это не всегда хорошо, — вздохнул Виктор. — Это смесь обиды и ненависти, а я это всё поборол, и теперь у меня к нему полнейшее равнодушие. Деньги мы у него, конечно, заберём все, до копейки, это будет справедливо. Но мстить… Нет, он уже сам себе отомстил, оставшись вдали от Родины, один, без друзей и близких.
— А как же компетентные органы? Ведь он, я так понимаю, в розыске?
— Не думаю, что властям будет легко экстрадировать его из Франции. — Виктор посмотрел мне в глаза. — Смерть же для него — слишком лёгкое наказание. Мы оставим этого недогражданина без средств к существованию, а если ему удастся ещё что-то заработать, лишим и того. Что бы он ни делал, его всюду будет преследовать злой рок. Если Нуо не заупрямится, мы доведём его до отчаяния. Тогда я сделаю ему предложение вернуться в Россию и во всём сознаться. Это будет его единственный шанс как-то искупить свою вину.
Я кивнул, затем поитнересовался:
— А что со стройкой? Получается создать это ваше коммунистическое поселение?
— Да, всё здорово, — кивнул Виктор. — Дома растут как грибы после дождя, а люди в очередь стоят, чтобы работать у нас. Настюша придумала схему, как уговорить нашего упрямого енота финансировать проект.
— Мы с ним просто подружились, — улыбнулась Настя. — И ничего он не упрямый, а очень милый пухляшка.
Мы распрощались
