ноты нашел одними из первых, я когда-то ее разучивал, так что сыграю, а то, что ты ее исполняешь, слышал.
— Хорошо, только давай дадим слово сначала молодому дарованию! — Эльриан протянул Эдриану гитару.
Тот проверил настройку, взял несколько аккордов и спел пару куплетов из песни, которую сочинил его одноклассник. Голос в большом зале звучал как-то тихо и скрипуче.
— Значит так, голос у тебя есть, только совсем, как бы сказать понятнее, не обработанный. Для больших залов не годится, но с микрофоном пойдет. Только я бы на твоем месте сейчас от пения бы воздержался.
— Почему? — свызовом спросил Эдриан.
— Мутирует он у тебя. Если петь, то только упражнения и только под контролем специалиста. Иначе в будущем вообще петь не сможешь. Через год можно начинать его ставить. Как большой певец не состоишься, но для камерного исполнения, вполне. А впрочем, мутация идет, могут быть и сюрпризы. А теперь я покажу, как звучит правильно поставленный голос. Господа, не стойте в дверях, рассаживайтесь, только прошу, подальше от рояля. Мне хотелось бы петь в полный голос, не приглушая его.
Подождав, пока все рассядуться, Мишель взял первые аккорды мелодии. Эльриан запел:
О, где же вы дни любви,
сладкие сны,
юные грезы весны?…[5]
Сила голоса то поднималась до фортиссимо, то он звучал очень тихо, но при этом именно звучал. Короткое произведение закончилось быстро. Первым очнулся Эйнор.
— Господа, поблагодарим Его Величество за уникальную возможность услышать, как он поет. Мне много рассказывали о вашем голосе, но услышать его вживую я даже не надеялся! Теперь понимаю, как вы смогли исполнить полную оперную партию! Раньше не верил.
— О, герцог, не вспоминайте! Мало того, что чуть не потерял голос, так еще получил головомойку от отца за выход на сцену. Он так орал, что тоже чуть голоса не лишился. А я ответить не могу, нечем. Голоса-то нет! Правда, угроза поступить в консерваторию помогла получить согласие на обучение на Морионе.
— А из-за чего был такой скандал? — удивленно спросил Эдриан.
— Из-за того, что на сцену петь вышел сын императора, — пояснил Эйнор.
— А что в этом такого?
— Герцог, вы, я вижу, не объяснили вашему сыну, почему нам нельзя петь на сцене! Можно дома, можно у друзей в салоне, но не на сцене!
— Я не знал, каково наше будущее, поэтому и не объяснял некоторые ньюансы.
— Но теперь вы будущее знаете. Эдриан, ваш отец — герцог Гаральд, он мой двоюродный дядя, кузен моего погибшего отца, вы мой троюродный брат, в вас кровь Этерлингов, и вы 7й в очереди наследник трона. Человек такого ранга, если идет на сцену, то должен полностью отречься от своего рода и всю жизнь жить под псевдонимом. Для родных он как бы умирает. Вы к этому готовы? Я вот не был готов. Не потому, что рассчитывал стать императором. У меня на корону надежд никаких не было, как и не было желания ее надевать. Но, обстоятельства сложились так, что пришлось. У вас, Эдриан ситуация и того хуже. Ваш старший брат поставил себя вне закона. Поэтому вы, единственный наследник своего отца. Первый и единственный. Вам предстоит быть герцогом. Для людей, живущих на вашей земле — вторым человеком после императора, это большая ответственность. Вы будете полностью отвечать за благополучие жителей герцогства. Сейчас у вашего отца большая проблема. Много лет Вашими землями никто толком не управлял, чиновников не контролировал. Люди слабы, многие начали путать свой карман с государственным. Ваш отец должен навести порядок. Это сложно. А вы должны будете стать ему помощником и преемником, хотите вы этого или не хотите. Это ваш долг.
— Я понимаю, но почему я не могу доучиться здесь, а не на Эллане?
— Кадетский Корпус, маркиз Гаральд, — взял на себя инициативу Мишель, — это не просто учебное заведение с военным уклоном. Это так сказать подготовка к будущей жизни в элланском высшем обществе, где вам, по долгу крови предстоит жить. Знаете, что говорят о тех дворянах, что окончили гимназию, или лицей? Я говорю со знанием дела, так как сам заканчивал Корпус. Говорят — «Слабак». Вы можете окончить школу здесь, поступить в университет, приедете на родную планету и окажетесь там чужим. Дружеские связи, которыми мы обрастаем в Корпусе, иногда держатся всю жизнь. Кроме того, вы рискуете оказаться «белой вороной». Вот, например, вас оскорбил равный вам по происхождению, что вы сделаете? Молчите? Я, вот, например, вызову обидчика на дуэль. Сможете? Да, дуэли у нас разрешены на безопасном оружии, и не до крови. За ранение соперника, то есть за то, что один из дуэлянтов взял боевое оружие можно пойти на каторгу, а дворянства лишиться. Это, в основном, демонстрация мастерства фехтования. Фехтование — преподают в Корпусе. И вот еще, в августе, Ри, я не ошибаюсь? Предстоит свадьба императора. Жениха сопровождает конный эскорт из всех знатных родов. Вы сможете сесть в седло? Или поедете в коляске на смех толпы? Кстати, Ри, невеста поедет в ландо, или верхом? Зная девушку, думаю, верхом! А маркиз Гарольд в ландо! Верховой езде тоже учат в Корпусе. Но, самое главное, Корпус учит дружбе. Вы приобретаете друзей на всю жизнь. И это самое ценное. — Мишель замолчал.
— Спасибо, Миша, ты был убедителен. Я еще попрошу Джанни переговорить с маркизом, он-то заканчивал гимназию, а теперь наверстывает пропущенные знания. Так что, Эдриан, все мы заканчивали корпус и не жалеем об этом. У вас сейчас самый подходящий возраст. Как раз, что бы овладеть наукой быть аристократом на Эллане. А в качестве бонуса, я попрошу моего преподавателя пения позаниматься с вами, поставить голос и научить им управлять. Напишу ему записку. И не расстраивайте отца, у него и без вас проблем хватает.
Император вышел из зала. За ним последовала чета Гаральд. Герцогиня дернулась что-то спросить у Эльриана, муж ее одернул. — «Не лезь, видишь, нервничает, ему завтра перед Советом выступать!» — шепнул жене Эйнор.
В зале остался Мишель и Эдриан.
— Мишель, скажите, как это, жить не дома, очень страшно?
— Знаете, Эдриан, я, в отличие от нашего императора, поступил в Корпус как раз в вашем возрасте. В старших классах уже расселяют по одному в комнате. Так что соседей у вас не будет. Может это и к лучшему, не знаю. Вон, Эльриан с девяти лет в Корпусе, первые пять лет жил в одной комнате еще с тремя мальчишками, своим кузеном, и еще двумя,
